Ошибка Мефистофеля

Елин Николай

– Пустяки!
– успокоил его Мефистофель.- Вот увидите, вам понравится. Фрося, пиши двадцать.

– Уже написала,- кивнула Фрося.- Благодарности по службе имеете?

– Это ещё зачем?
– удивился черт.

– Новое правило,- пояснила ведьма.- В прошлом месяце инструкцию прислали и при ней анкету. Без неё не велели омолаживать.

– Узнаю наших ребят!
– повернулся к Хаустову Мефистофель.- Они там в последнее время социологией увлекаются.

– Да, словологии много,- согласилась ведьма.- Тут ещё про оклад спрашивается и про всех родственников,

а в конце надо справку с места работы приклеить и с места жительства...

– Без справок перебьются!
– сказал Мефистофель.- А остальные пункты, профессор, придется заполнить. Да поторопитесь, а то из кастрюли уже пар идет. Скоро ваш квасок будет готов, а его надо пить горячим...

Минут через десять анкета была заполнена. Хозяйка кабинета убрала амбарную книгу в стол, заперла его на ключ и подошла к кастрюле. Она сняла с неё крышку, понюхала, посмотрела на часы и достала из шкафа туго набитый мешочек с нарисованными на нём скрещенными костями и черепом.

– Ну, кажись, пора ехиднококки всыпать,- пробормотала ведьма.

Она развязала мешок, достала щепотку вонючего порошка и бросила в кастрюлю. Оттуда полыхнуло зеленоватое пламя. Фрося радостно захихикала и произнесла какое-то заклинание. Пламя зашипело и погасло.

– Ну вот, теперь готово.

Она вынула из кармана мензурку, подышала на неё, протерла полой халата и наполнила до определённой отметки жидкостью из кастрюли.

– Пейте. Только предупреждаю: закусывать нельзя.

Профессор взял в руки мензурку, последний раз посмотрел на себя в зеркало, зажмурился и судорожно сделал глоток...

Ошибочка

Над миром сияло солнце, горячее, как дыхание любимой. Воробьи чирикали так радостно, словно у них сегодня была получка. В душе у Хаустова цвела сирень и ещё какие-то сильно пахнущие лиловые цветочки, названия которых он не знал.

– Ну, поздравляю,- сказал ему Мефистофель, когда они вышли из Института красоты.- Торчасть окончена, можно переходить к танцам.

– К каким танцам?
– рассеянно спросил бывший профессор, с интересом разглядывая в карманном зеркальце свою новую внешность.

– После торжественной части всегда бывают танцы,пояснил бес.- Вы теперь молодой, симпатичный, танцуйте хоть целый день. Кстати, сегодня в Доме культуры вечер отдыха. Если хотите, можно зайти, взять билеты...

– А что, это идея!
– обрадовался Хаустов.- Слушай, старик, а ты мне нравишься! Даром что с рогами!

– Ты тоже парень ничего!
– осклабился Мефистофель.Даром что безрогий.

Они пожали друг другу руки и, обнявшись, направились к Дому культуры...

...Танцы были в самом разгаре. Мефистофель лихо отплясывал неизвестно когда разученный им танец с лирическим названием "террикон". Хаустов стоял, прислонившись к стене, и с застенчивой улыбкой рассматривал окружающих.

– Почему ты не танцуешь?
– возмущённо сказал запыхавшийся Мефистофель.- Всё ещё думаешь, что ты профессор? Забыл, что тебе двадцать лет?

– Должен же я немножко осмотреться...- пробормотал Хаустов.- Всё-таки я в последний раз

танцевал в одна тысяча... девятьсот... девятьсот... Слушай, кто это?

– Где?

– Вон там, у колонны, в голубом платье...

– Ты имеешь в виду ту рыженькую, долговязую?

– Ты извини, старик, но у тебя начисто отсутствует чувство прекрасного!
– сердито заметил Хаустов.- Никогда бы не подумал, что ты учился в филиале Оксфорда.

– Ну, чего ты злишься?
– примирительно сказал Мефистофель.- Я ведь всё-таки заочником был. К тому же эстетику у нас читали плохо... Ну, погоди, сейчас я надену очки... Так какая, ты говоришь? Вот та высокая стройная блондинка?... Чёрт возьми, и в самом деле бесподобна! Одна причёска рублей десять стоит! А ресницы! А веки! Ты посмотри, какая игра теней, какие краски! Это ж Айвазовский! Будь я на твоем месте, я бы не терялся...

Но Хаустов уже не слушал его. Лавируя среди танцующих пар, он пробрался к прекрасной незнакомке и, смущаясь, произнёс:

– Разрешите?..

Незнакомка удивлённо распахнула ресницы, положила руки ему на плечи, и через минуту Хаустов уже топтался с ней в каком-то совершенно незнакомом ему танце, энергично распихивая локтями окружающих.

Мефистофель некоторое время наблюдал за ними от противоположной стены, потом задумчиво почесался рогами о колонну и удовлетворенно потёр руки:

– Ну, кажется, я на сегодня свободен. Этим голубкам теперь и без меня хорошо. Как это у Шиллера? "Дер мор хат зейне арбайт гетан" - "Мавр сделал своё дело"... Пойду-ка, пожалуй, отосплюсь хоть раз в жизни, а то с этими бессонными ночами всё здоровье потеряешь. Ох и чёртова работенка!..

Он зевнул, потянулся и, бросив последний взгляд на своего подопечного, стал пробираться к выходу.

Тем временем Хаустов со своей новой знакомой уже перешли на "ты".

– Ты как к Хампердинку относишься?
– поинтересовалась она.

– К Хампер... динку?
– растерянно переспросил он.Гм... а он случайно не болел какой-нибудь незаразной болезнью?

– Ха-ха-ха!
– прыснула она.- Ну ты и юморист! Сам, наверно, хорош!

Они ещё немного поговорили о музыке, обсудили наряды и причёски танцующих, потом перешли на собак. У партнёрши был эрдельтерьер, у Хаустова - боксёр. И тот, и другой любили антрекоты и терпеть не могли сосиски. Это ещё больше сблизило Хаустова с его новой знакомой. Когда танцы закончились, им уже казалось, что они знают друг друга всю жизнь.

– К тебе пойдём?
– спросила она.

– К-как это?
– не понял Иван Дмитриевич.

– Ко мне нельзя,- пояснила она.- У меня пахан дома. Он у меня зверь. А у тебя хата есть?

– Д-да... вообще-то есть...

– Ну, пошли,- согласилась она.- Только прихвати пару маленьких...

– Маленьких?..- вконец растерялся он.

– Ах да!
– сказала она, посмотрев на часы.- Сейчас уже не купишь. Ну ладно, пошли так! Я тебя знаю! У тебя небось заначка имеется...

Она подхватила Хаустова под руку, и они зашагали к нему домой.