Ошибка Мефистофеля

Елин Николай

– И испанским?
– уважительно покачал головой новоявленный женоненавистник.

– Ну да,- подтвердил бес,- полиглотница, каких свет не видал! Ума палата! Диссертацию пишет...

Хаустов заколебался. Он некоторое время помолчал, словно обдумывая что-то, а потом настороженно поинтересовался:

– А Хампер... динка она не любит?

– Никого она не любит!
– убеждённо сказал Мефистофель.- Даже не целовалась ни разу! Говорю же тебе, скромница необыкновенная. Одна диссертация на уме.

– Хм... что-то не верится,- пробурчал Хаустов.Фотокарточки нет?

– Имеется,- подмигнул

Мефистофель.- Прямо из личного дела. Вот гляди... Хороша?

Иван Дмитриевич долго изучал фотокарточку, потом со вздохом вернул её своему рогатому приятелю:

– Так, с виду ничего, конечно. Интересная. Только уж очень худенькая.

– Эта как раз хорошо. Это означает, что она духовную пищу предпочитает пище из духовки. Это благородная черта. Ну так, значит, устраиваю знакомство?

– Прямо не знаю. Тебе ведь известно, как я отношусь к женщинам...

– Эта не такая, как все,- заверил Мефистофель.- Как говорил Цицерон: "Омниа прекляра рара" - "Всё прекрасное редко". Я за неё ручаюсь. Впрочем, если ты колеблешься, давай сделаем так. Зайдём к ней домой, когда её не будет, и ты сам увидишь, сколько там учёных книг, какой письменный стол огромный... Альбом с фотографиями полистаем... Хочешь, пойдём прямо сейчас? Маргарита в читальне, никто нам не помешает всё как следует разглядеть.

– Но как же мы без приглашения в чужую квартиру?.. Неудобно.

– "Добродетель хвалят, но она мёрзнет",- процитировал чёрт.- Так ты никогда ничего не добьешься в жизни! Пойдём, пойдём, не трусь!

Он подхватил слабо сопротивлявшегося Хаустова под руку, и приятели отправились на рекогносцировку.

...Они пробыли в квартире у Маргариты не меньше двух часов. Увидев стеллажи с книгами, Хаустов начисто забыл о своём прежнем отношении к женщинам.

– Нет, ты посмотри,- то и дело теребил он Мефистофеля,- у неё и Мопассан есть! А вот, гляди-ка, энциклопедический словарь! Ух ты, "Граф Монте-Кристо"! Интересно, где она достала?

Он раскрыл толстый том и углубился в чтение.

– Эй, академик,- похлопал его по плечу Мефистофель,кончай ерундой заниматься! Обидно даже, честное слово! Всё-таки я тебя не в библиотеку привёл!

– Что? А, да-да!
– Хаустов с сожалением захлопнул книгу и поставил на место.- Нет, какая девушка, а? Что ж ты меня раньше с ней не познакомил?

– Ты вон туда погляди,- посоветовал чёрт, указывая в сторону письменного стола.- Насколько я понимаю, это её диссертация.

Иван Дмитриевич подошёл к столу и подвинул к себе лежащую на нём толстую стопку исписанной бумаги.

– "Психофонетические альтернации и их эпистемологический характер",- с выражением прочёл он и, обернувшись к приятелю, потребовал: - Немедленно знакомь меня с ней, слышишь? Я о такой женщине всю жизнь мечтал! Зови её сюда!

– Ну, так уж сразу и зови!
– ухмыльнулся в бородку Мефистофель.- Она же нас за жуликов примет, ещё, чего доброго, милицию вызовет!

– А как же тогда быть?
– растерялся Хаустов.- Может, на танцах познакомиться?

– Она на танцы не ходит. Говорю же тебе, не вылезает из библиотеки.

– Понятно,- разочарованно произнёс Иван Дмитриевич.

Он некоторое время помолчал, обдумывая ситуацию, а потом

вдруг радостно хлопнул ладонью по "Психофонетическим альтернациям", отчего они вместе со своим эпистемологическим характером слетели на пол.

– Слушай, есть идея! Надо сделать так, чтобы на неё напали хулиганы, а я её от них спасу!

– Дешёвка!
– поморщился Мефистофель.- Сто раз было! Надо придумать что-нибудь поинтеллигентнее... Давай сделаем вот как. Ты приходишь в читальню, берёшь книжку и садишься рядом с Маргаритой, а через некоторое время как бы невзначай говоришь: "Девушка, вам случайно не нужна подписка на полное собрание сочинений Дюма-матери?" Она, конечно, заинтересуется и попросит показать. А ты скажи, что у тебя, к сожалению, нет её с собой и назначь ей встречу на другой день. Ну так, слово за слово, и познакомитесь. Главное, напирай на то, что ты можешь достать любую книжку.

– А если она спросит, откуда?

– Скажи, что у тебя родной дядя заведует пунктом по приёму макулатуры и лично распределяет талоны.

– Гм...- засомневался Хаустов,- а где я возьму эту Дюму?

– Ну, квитанцию я тебе достану,- заверил Мефистофель.- А пока наступит срок издания, вы уже поженитесь. У тебя вообще-то серьёзные намерения?

– Как тебе не стыдно?
– покраснел Иван Дмитриевич.За кого ты меня принимаешь? Конечно, серьёзные. Была бы только она согласна...

– Это я беру на себя,- пообещал бес.- Внушу ей большое и светлое чувство. Вот увидишь, всё будет о'кей! Свадьбу сыграем в ресторане для интуристов! Гостей позовём человек сто пятьдесят, в загс на "Чайке" поедете... Или нет, в какой там загс! Загс - это мелко! Во Дворец бракосочетания! И оркестр наймем этот... как его... "Берёзовые голоса"! Чтобы всё не хуже, чем у людей...- Он бросил взгляд на часы и спохватился: - Однако нам пора! Иди скорей в читальню, а то там скоро закроют. Библиотекарша собирается хоккей по телевизору смотреть. Так что не будем терять времени.

Он смахнул пылинку с рукава Хаустова, поправил ему галстук и, ещё раз осмотрев своего протеже с головы до ног, одобрительно похлопал по плечу:

– Ты неотразим, как насморк. Вот увидишь, она не устоит. Ну, ни пуха ни пера!

– К чёрту!
– небрежно отмахнулся Иван Дмитриевич и решительно зашагал навстречу судьбе.

Семейная жизнь Хаустова

Был тихий летний вечер. Уставшее за день солнце распустило перед сном свои рыжие волосы и лениво расчёсывало их кронами деревьев. В эти минуты художники достают мольберты, рыболовы - удочки, люди со связями дефицитные товары. Иван Дмитриевич Хаустов в эти минуты достал из кармана бутылочку со сцеженным молоком и протянул её лежащему в коляске младенцу.

– Агу... Что же это мы всё плачем? Наверное, кушать хотим?.. А вот нас папа чем сейчас угостит... На-ка, мой маленький, на, мой хороший... Да хватит тебе орать в конце концов!

– Ну, чего ты кричишь на ребенка?
– поморщился Мефистофель.- Не хочет он есть. Тебе Маргарита когда его велела кормить? Через три часа. А ты ему только аппетит перебиваешь.

– Ты уж лучше помолчи!
– покосился на него Хаустов.Наобещал с три короба: слава, любовь, власть... А я вместо всего этого пятый месяц с пелёнками вожусь!