Ошибка мертвого жокея

Шоу Ирвин

Какоето время они ехали молча. Барбер изредка поглядывал на спокойное, самоуверенное лицо над рулем, выхваченное из темени салона подсветкой приборного щитка. Хотел бы я заглянуть в твой паспорт, думал Барбер, во все паспорта, которыми ты пользовался в последние двадцать лет.

– К примеру, - нарушил затянувшуюся паузу Смит, - во время войны...

– Да?

– Когда вы летели на задание, вам наверняка случалось действовать неординарно, полагаясь исключительно на удачу, причем решение это вы принимали в доли секунды, ибо, если бы замешкались, если бы не рискнули сыграть... исход был бы

печальным, - Смит оторвал одну руку от руля и изобразил пикирующий самолет. Улыбнулся Барберу.
– Как я понимаю, вы один из тех молодых людей, которые с десяток раз находились на волосок от смерти.

– Полагаю, что да.

– Такие американцы мне нравятся. Они очень похожи на европейцев.

– Откуда вам известно, что я воевал?
– вот тут Барбер впервые задался вопросом, а так ли случайно этот Смит оказался рядом с ним во время шестого заезда.

Смит хохотнул.

– Как давно вы в Париже? Года полтора?

– Шестнадцать месяцев, - вновь Барбер удивился информированности этого человека.

– Тут нет ничего загадочного, - объяснил Смит.
– Люди говорят в барах, на обедах, вечеринках. Одна девушка делится с другой. Париж - маленький город. Где мне вас высадить?

Барбер выглянул в окно, чтобы понять, где они едут.

Через несколько кварталов. Мой отель рядом с авеню Виктора Гюго. На машине туда не подъехать.

– Да, - кивнул Смит, словно он знал все парижские отели.
– Надеюсь, вы не сочтете меня излишне любопытным, если я спрошу, как долго вы намерены пробыть в Европе?

– Это зависит.

– От чего?

– От удачи, - Барбер улыбнулся.

– В Америке у вас была хорошая работа?
– спросил Смит, глядя прямо перед собой.

– Через тридцать лет, работая по десять часов в день, я мог бы стать третьим человеком в компании.

Смит усмехнулся.

– Не густо. А здесь вы нашли более интересные занятия?

– Случалось и такое, - Барбер понял, что его допрашивают.

– После войны найти интересное занятие не такто просто. Война, пока она продолжается, вроде бы предельно скучна. А после ее завершения выясняется, что мир еще скучнее. Это самое ужасное последствие войны. Вы все еще летаете?

– Иногда.

Смит кивнул.

– Но лицензию подтверждаете?

– Да.

– Это мудро, - он резко свернул к тротуару и остановил "ситроен". Приехали.

Барбер вылез из машины. Смит с улыбкой протянул руку, Барбер ее пожал. Под мягкой оболочкой чувствовалось железо.

– Спасибо за все, - поблагодарил Барбер.

– Спасибо за компанию, мистер Барбер, - Смит задержал руку Барбера в своей.
– Мы прекрасно провели время. Надеюсь, мы сможем видеться чаще. Возможно, принесем друг другу удачу.

– Наверняка, - улыбка не сходила с лица Барбера.
– Мне всегда приятна компания людей, которые могут из одного франка сделать восемнадцать.

Смит улыбнулся, выпустил руку Барбера.

– Может, нам удастся найти и более выигрышный вариант.

Он махнул рукой и Барбер захлопнул дверцу. Смит резко рванул с места, едва не вызвав столкновение двух легковушек.

* * *

Смиту потребовалось две недели, чтобы раскрыть свои планы. Барбер с самого начала понимал, что у Смита есть к нему некое предложение,

но терпеливо ждал, забавляясь и не выказывая любопытства. Обедал со Смитом в отличных ресторанах, где его принимали с распростертыми объятьями, посещал галереи, выслушивая лекции Смита об импрессионистах, ходил на бега и, ориентируясь на информацию Смитом от местных "жучков", чаще выигрывал, чем проигрывал. Барбер прикидывался, что компания этого маленького, умного человечек нравится ему больше, чем было на самом деле. Смит, в свою очередь, и Барбер это знал, преувеличивал восторг, который испытывал от общения с Барбером. Шла определенная притирка, причем ни одна из сторон не выкладывала карты на стол. Однако за эти две недели Барбер так и не догадался, почему Смит обхаживает его.

А потом, поздней ночью, после сытного обеда и турне по ночным клубам, по ходу которого Смит был на удивление мрачен и рассеян, когда они уже стояли перед отелем Смита, он сделал первый ход. Ночь выдалась холодной, и на пустынной улице им встретилась лишь проститутка с собачкой. Без особой надежды взглянув на них, она проследовала к Елисейским Полям.

– Завтра утром ты будешь в отеле, Ллойд?
– спросил Смит.

– Да, - кивнул Барбер.
– А что?

– А что?
– рассеянно повторил Смит, глядя вслед продрогшей девушке с пуделем, шагающей по темной улице.
– А что?
– он вдруг хохотнул.
– Я хотел бы коечто тебе показать.

– Я буду в номере все утро.

– Скажи мне, друг мой, - Смит коснулся рукава Барбера затянутой в перчатку рукой.
– Ты догадываешься, почему я так часто вижусь с тобой последние две недели, почему мы едим в лучших ресторанах и пьем лучшее виски?

– Потому что я - умен, интересен собой и со мной весело, - улыбаясь ответил Барбер.
– А кроме того, тебе чегото от меня нужно.

Смит вновь хохотнул, на этот раз громче, погладил рукав Барбера.

– Да уж, друг мой, умом тебя Бог не обидел.

– Пожалуй, - скромно признал Барбер.

– Скажи мне, друг мой, - Смит понизил голос до шепота, - не хотелось бы тебе заработать двадцать пять тысяч долларов?

– Что?
– переспросил Барбер, дабы убедиться, что он не ослышался.

– Шшш, - Смит вдруг заулыбался, к нему разом вернулось хорошее настроение.
– Подумай об этом. Увидимся завтра утром. Спасибо, что проводил меня, - он отпустил рукав Барбера и двинулся к отелю.

– Смит!
– позвал Барбер.

– Шшш, - Смит игриво прижал палец к губам.
– Спокойной ночи. Завтра я к тебе загляну.

Барбер наблюдал, как сквозь вращающуюся стеклянную дверь Смит входит в огромный, ярко освещенный, пустынный вестибюль отеля. Шагнул к двери, чтобы последовать за ним, остановился, пожал плечами, поднял воротник и неторопливо зашагал к своему отелю. Я ждал достаточно долго, подумал он, дотерплю и до утра.

* * *

Барбер еще не встал, когда открылась дверь и в номер вошел Смит. В комнате с затянутыми портьерами царил мрак и Барбер лежал в полусне, полудреме, повторяя про себя: двадцать пять тысяч, двадцать пять тысяч. Он открыл глаза, когда услышал скрип петель, в дверном проеме увидел силуэт невысокого, плотного мужчины, подсвеченный тусклым светом, падавшим из коридора.