Ошибка молодости (сборник)

Метлицкая Мария

Старший препод, доцент Усков, великолепный Усков, красавец и умница, мечта всех девчонок, приглашал Машку на свидания. Предлагал руку и сердце. Она отпрыгивала в сторону и отчаянно мотала своей красивой и, как оказалось, безумной головой.

Одногруппницы крутили пальцем

у виска и пытались ее образумить. Маша смеялась тихим, немного безумным смехом.

Все тяжело вздыхали.

Короче, женила-таки Машка на себе этого – или это? – Пугало.

Женила. И так же отслеживала его передвижения, так же караулила у центрального входа. И еще… Безумно ревновала. Так ревновала, что это граничило с безумством.

После университета Машка родила Пугало сына Костю. Мальчик как две капли воды был похож на своего нерадивого папашу. Впрочем, когда и где мужику мешала «некрасивость»?..

Глядя на сына, Машка умилялась еще больше. Но разве дело в этом? Ах, если бы, если бы…

Пугало оказался неравнодушен к алкоголю, причем был вовсе не из тех, кто выпьет и тихо отправится в люлю. Нет и нет. Он напивался и гонял Машку по поселку – с граблями или солдатским ремнем.

Она пряталась у соседей. А если не успевала, этот гад ее… Вот он успевал – двинуть ей дубиной по голове или спине, или стегануть по лицу, или схватить за волосы.

Машкина родня жила в неописуемом ужасе. Сначала вызывали милицию. Милицейские предлагали Пугало посадить. Машка билась в истерике и кричала, что она покончит с собой. Например, бросится под поезд.

Заявление из ментовки срочно забирали. Все знали, что Машка просто так говорить не станет.

Пугало избивали

не раз – какая-то шпана или тайные и справедливые мстители. Машка промывала ему раны, делала перевязки и кормила бульоном. Днем, бледная от бессонницы, она моталась с коляской по поселку и присаживалась на пеньке – подремать.

Пугало к тому же ей еще и изменял, например, с продавщицей местной лавки Тамаркой, даже поселился у той ненадолго. А Машка стояла у Тамаркиной калитки и трясла ожесточенно коляску с сыном Костиком.

Еще Пугало пропадал – на пару недель или на месяц. Домашние молили Всевышнего, чтобы «эта сволочь не возвратилась». Но он возвращался. Увы! И Машка была счастлива! Боже мой!

Бабка Аннета совсем слегла и вскоре умерла, вслед за мужем, который, по счастью, не успел увидеть этого ужаса. Изольда лечила безумную гипертонию. Софья пила антидепрессанты. Ильин с тестем попивали от горя водочку – втихаря, по вечерам.

А Машка… Машка пекла пироги для муженька. Вязала ему свитера – слаб здоровьем. Варила варенье – Эдик любит с чаем.

И любила его, любила… Любила.

Конечно, любила. А чем еще можно объяснить это безумие? Это затмение?

Грустно, конечно. Но, видя Машкины горящие глаза…

Нет. Все равно – грустно, как ни крути.

И объяснение всему – нелогичная жизнь. Нелогичная. Вот и все.

Такие истории. Такие встречи. Такая жизнь.

Такие люди. Разные, что говорить.

Они среди нас. И мы – среди них. «Свои» и «чужие». Как всегда и бывает.