Ошибка Пустыни
Шрифт:
– Еще раз вздумаешь так меня учить, мой анук тебя убьет. Быстро и не больно.
Шурн отвел глаза и поспешно извинился:
– Прости.
– Зачем мы здесь? – Лала с интересом осматривала купол, к которому привела улица со смертоносными кустами. Он ничем не отличался от прочих, кроме одного: над входом висела знакомая картинка – черный кинжал, обвитый золотой змеей.
– Это обитель членов Совета. Я покажу, где покои Мастера Ашгара, – вполголоса сказал Шурн.
– Стой! – Она схватила его за локоть. – Ты хочешь, чтобы я сама взяла книгу?
–
– Но ведь Мастер Шай не жил тут? – с сомнением уточнила Лала.
– Не жил. Он вообще был немного странный. Правила как будто не для него. Предпочитал шляться по Пустыне или останавливаться в простых гостиницах.
Они зашли внутрь. Убранство купола потрясло Лалу. Казалось, все звезды Пустыни собрались, чтобы украсить купол изнутри. Светильников не было, сторожевой анук казался бледно-желтым из-за сияния стен и потолка. Двенадцать дверей в комнаты мастеров украшала тончайшая резьба, изображавшая занятие Мастера. Лала узнала соколиную голову, каменную башню и все прочие. Шурн в это время подошел к змею-сторожу и подозвал Лалу:
– Поздоровайся, это самый старый анук. Его зовут Уш.
Лала прыснула.
– Что смешного? – вскинул брови Шурн.
– Ничего, просто человека, из-за которого я вообще сюда попала, звали Ушаш, будто по именам двух ануков.
– Все правильно, благородное имя, означает «безупречный защитник».
– Это на каком таком языке?
– На древнем. Сейчас от него только имена остались.
Лала наклонилась к ануку, и Тик, мирно спавший до того на ее запястье, мигом оказался возле миски с молоком. Старый Уш даже не пошевелился. Длинный зрачок следил только за Лалой. Она осторожно погладила змея и вытащила Тика из молока.
– Ну, – Шурн начал проявлять нетерпение, – хватит. Вон дверь Мастера Ашгара. Посмотрела, можно уходить.
Пустая дорожка, обсаженная кровостоем, словно вывела их в другой мир, она влилась ручейком в бурную реку проснувшихся городской улицы. Жители привычно суетились, спешили, толкали тележки со снедью и товаром на портовый рынок, переговаривались и смеялись. Ядовитые цветы, казалось, не пропускали к куполу Мастеров даже запахи Шулая. На Лалу обрушилась смесь ароматов жареного мяса, козьего молока, свежевыпеченных лепешек и еще чего-то, чего не было в пустыне. Запах моря. Он протиснулся между куполами и щекотал ноздри, изгоняя память о неприятно пахнущих цветах кровостоя. Люди не то чтобы шарахались, но обходили пару в красных плащах. Вчерашних опасливых взглядов не было.
– Неужели они больше не боятся? – Лала не заметила, как сказала это вслух.
– Чего?
– Меня.
Она рассказала про торговку с сыром и пояснения Мастера Ашгара. Шурн хмыкнул:
– А чего теперь бояться? Все знают, что в городе Мастер-женщина, но она без работы. Значит, – он неестественно улыбнулся, – бояться ее нет смысла.
– Как они все об этом узнали?
– Соколы. Соседки-сплетницы. Вечерние и утренние посиделки.
– И всем есть до меня дело? – не поверила Лала.
– Уже нет. До тех пор, пока ты не получишь работу.
– А когда я ее получу?
– Совет решит. Но предупреждаю: не жди хорошей работы. Совету вряд ли нравится то, что происходит. Они тебя боятся и будут рады извести, вот увидишь. Так что ты приняла верное решение, сестра. Будущее за нами. – На этот раз его улыбка была искренней. – Пришли.
Шурн сделал широкий жест и чуть поклонился ей. Рука его указывала на купол Совета.
На входе никто Лалу не ждал, поэтому она просто вошла в лабиринт. Она шагала, не думая, пытаясь понять, о чем спорят члены Совета в его глубине. То, что это именно спор, было несомненно. Однако странные стены лабиринта искажали звуки, и разговор десятка мужчин казался шумом прибоя. Только когда Лала коснулась тяжелого занавеса, до нее дошел смысл нескольких слов:
– Я не верю в ее силы, это все сказки для нищих! – запальчиво произнес кто-то из мастеров, точно не Ашгар, голос которого Лала уже могла узнать.
Одиннадцать гордых профилей повернулись к ней, и в зале Совета наступила тишина. Мастер Ишр прокашлялся и широко улыбнулся:
– Добро пожаловать, сестра Лала!
Он радушно указал ей на пустующее кресло, но когда она села и снова посмотрела на него, от улыбки и следа не осталось.
– Как проходит знакомство с городом, сестра? – приветливо поинтересовался он.
– Уже выучила дорогу в порт.
– Тебя устраивает твое жилище?
– Вполне, – кивнула Лала.
– Это хорошо. Потому что тебе придется там задержаться.
– Почему? – чуть громче, чем следовало, воскликнула она. – Разве я не буду жить там, где весь Совет?
– Нахалка! Выскочка! Женщина, и этим все сказано! Шай специально это подстроил! Выслать в пустыню! Вон чего захотела! Заслужить надо! Наглость! И повернулся же язык! И как, интересно, брат Ишр ее выставит? Вот ведь послала Пустыня заботу! – Возмущенные и удивленные голоса смешались в голове Лалы, и она, оторопев, уставилась на молчащих мастеров.
В полной тишине Мастер Ишр несколько раз хлопнул по резной ручке своего кресла.
– Сестра Лала, у Совета есть мнение на твой счет, – наконец сказал он. Лала поняла, что именно этот голос только что сетовал у нее в голове про заботу, посланную Пустыней.
– Я с почтением выслушаю. – Она постаралась произнести это с достоинством, но больше всего ей хотелось швырнуть в этих лицемеров что-нибудь тяжелое.
– Наш дорогой брат Шай был великим Мастером. Думаю, тебе это известно не хуже. Ты его Ученица, и мы уважаем его выбор. Но место в Совете нужно заслужить.
– Я заслужу! – запальчиво выкрикнула Лала и тут же осеклась. Но не потому, что посчитала свое поведение неподобающим, а просто потому, что ей не нравилось здесь ничего, кроме лабиринта. Лала будто проснулась и даже мотнула головой. Она точно не хотела в Совет.