Ошибка в объекте
Шрифт:
— Она плохо относилась к ребенку?
— Нет. Она очень хорошо относилась к ребенку. И Володя заревновал. Представляете? Ему показалось, что сын к ней слишком привязывается… Это, конечно, глупо, но говорит о многом, не правда ли?
— Значит, ваш муж утром уходил на работу, вечером бежал в университет, ночью смотрел за малышом… и при такой нагрузке он выставляет бабушку из квартиры за то, что она привязана к ребенку?
— Представьте себе!
— Скажите, Наталья Анатольевна, а чем еще занималась ваша мама в квартире? Она только смотрела за ребенком или готовила еду, стирала, убирала?
— Она квартиру
— Она сама расплатилась с ними?
— Представьте!
— У нее большая пенсия?
— Нет, но ей помогают… Нас много — братьев, сестер…
— Как ваш муж отнесся к этой стороне деятельности тещи?
— Он был взбешен. Он решил, как мне кажется, что его уязвили малой зарплатой.
— Как он тратил деньги, легко?
— Не сказала бы. Он их старался вообще не тратить. С друзьями, я знаю, он вел себя иначе, но дома был весьма экономен. До скупости. Это, по-видимому, Север на него повлиял.
— Север? — Рожнов вскинул брови.
— Да. Он несколько лет работал бульдозеристом в Магаданской области. Поехал туда, так сказать, зашибить деньгу, но ничего не вышло.
— Бульдозеристы хорошо зарабатывают в Магаданской области, — задумчиво произнес Демин.
— Только не он! — категорично заявила Фетисова. — Что вы хотите, даже квартиру, в которой мы живем, оставила нам его бывшая жена!
— Вот так просто и оставила? — спросил Рожнов.
— Вот так просто и оставила. Ушла к новому мужу, весьма обеспеченному человеку, и сделала широкий жест… У Фетисова всегда портилось настроение, когда он вспоминал об этом.
— Скажите, а чем вы занимались по вечерам, к примеру в субботу, воскресенье?
— Ничем. Ребенок, уборка, кухня… Телевизор. Он очень любил смотреть телевизор. Пока на экране что-то движется — его не оторвешь. Показывают новую сенокосилку, сообщают о трубопрокатчиках, крутят старую кинокомедию, выступает детская самодеятельность — он смотрит. Очень любознательный человек был, — произнесла Фетисова без уверенности. — А часто он читал мне вслух Чехова, Лескова, Тургенева… Но не подумайте, что это было обычное чтение! — сказал она с вызовом. — Фетисов был врожденный стилист. Чувство языка у него было просто потрясающее! Вы не поверите — у Чехова он находил и неточные выражения, и неграмотности, да-да, не удивляйтесь! А однажды Володя для интереса отредактировал целую главу из Тургенева. И я, я не смогла с ним не согласиться. Его правка была безукоризненна. А что он делал с Достоевским! Страницы были черными после его правки!
— Чьи страницы? — не понял Демин.
— Достоевского. Но тот действительно… С точки зрения стиля… А Володя проявлял, как мне кажется, удивительную способность к литературе. Он все время стремился писать, посещал редакцию местной газеты. Его там очень уважали, бывали просто счастливы, когда он приходил к ним. Я подумала, что ему не хватает образования, чтобы написать нечто значительное, и заставила поступить в университет.
— Продвижение по службе его не интересовало?
— Нет. До чего доходило — когда заболел ребенок, то больничный для ухода за ним брала не я, а он. И с удовольствием
— У вас много друзей?
— Не сказала бы. Институтских товарищей он стыдится, они кое-чего достигли, а он так до последнего дня и ходил с треногой… И потом, на пятом десятке друзьями трудно обзаводиться… на пятом десятке друзей начинают хоронить.
— Вы не могли бы рассказать о его последнем дне? — подал голос Рожнов.
— Простите? — переспросила Фетисова и повернулась профилем.
«Да у нее этот профиль прямо как визитная карточка!» — усмехнулся про себя Демин.
— Ваш муж ушел из дому в воскресенье, — терпеливо пояснил Рожнов. — Следовательно, последний день, когда вы общались с ним и знаете, как он этот день провел, — суббота. Вот я и прошу вас — расскажите о субботе. — Рожнов склонил голову набок и выпятил вперед губы, показывая готовность слушать.
— Суббота… — проговорила Фетисова задумчиво. — Суббота… Это был выходной день… Володя встал поздно, он всегда встает поздно, когда есть возможность. Полуночник, ложился во втором часу.
— Чем же он занимался до двух часов?
— Работал! — Фетисова посмотрела на него с недоумением. — Чем же еще можно заниматься до двух часов ночи? — Но тут же, уловив второй смысл в своих словах, она смешалась. — Да, он очень много работал — учился, сочинял короткие рассказы, их сейчас публикуют многие издания… Недавно, например, опубликовано такое его произведение… «Судя по манерам, произошел от обезьяны совсем недавно». Остроумно, правда?
— Итак, суббота, — напомнил Рожнов.
— Да, суббота… Встал он поздно, как я уже сказала. Позавтракал…
— Вы не вместе завтракаете?
— Обычно вместе, — быстро ответила Фетисова. — Но к тому времени, когда он поднялся, я уже позавтракала. Потом он смотрел по телевизору утреннюю зарядку…
— Что смотрел?
— Зарядку. Я же говорила, он очень любит телевизор. Потом… Потом я отправила его прогуляться с ребенком, потом он принес белье из прачечной, потом сходил в магазин. Что-то к обеду купил… Капусту, картошку, томат…
— А вы чем занимались в это время?
— Я проверяла работы своих учеников… И еще мне нужно было проведать маму… Когда я вернулась, он уже сварил что-то, и мы вместе пообедали… Потом он принес почту. Там было письмо из какой-то редакции о том, что его заметка устарела… Он очень переживал, тут же разобрал стиль этого ответа, уличил их в неграмотности, и это его как-то утешило… Потом он уложил ребенка и пошел прогуляться… Он всегда возвращался вовремя, но в субботу не явился ни через два часа, ни через четыре. А ушел где-то в три. Я запомнила время, потому что в три часа открывается наш магазин и он хотел зайти туда по своим делам.
— Простите, — Рожнов поднял указательный палец. — По каким делам?
— Господи, выпить мужик захотел… У него там свои приятели, они покупают бутылку на нескольких человек и треплются во дворе, пока их домой не затребуют. Когда я через некоторое время выглянула во двор, Володи не увидела. Около пяти я вышла во двор, обошла все беседки, столики, укромные уголки — Володи нигде не было. Около одиннадцати ночи, когда по телевизору стали передавать последние известия, вдруг заходит Володя… Да, они пришли около одиннадцати. — Кто они? — спросил Демин.