Ошибка юной леди
Шрифт:
— Да-да, это самая прекрасная идея, какую только можно вообразить! — Сегодня восторгам миссис Лауэй не предвиделось конца. — Вирджиния будет с нами еще два месяца и, конечно, успеет все устроить, а дальше уж мы сами постараемся как-нибудь справиться.
Вирджиния уже подумала, что это новое занятие может скрасить долгие январь и февраль в Хемсли без леди Анны и ее брата, а потому смотрела на будущие обязанности с гораздо большим интересом, чем поначалу, когда мисс Вильерс только высказала свою идею.
Миссис Лауэй еще немного поболтала и ушла, а на смену ей явилась миссис Фэвел. Она также была довольна всем и всеми, за исключением собственной дочери. Миллисент
Напрасно она и леди Анна пытались убедить суровую даму не мешать соединиться влюбленным сердцам — миссис Фэвел и слышать не желала о таком зяте, как лейтенант Барлоу, даже невзирая на то, что его манеры значительно улучшились в последнее время. Ее поддержала и некстати появившаяся миссис Фоксли. Спорить с двумя почтенным леди никто из девушек не захотел, и гостьи еще четверть часа распространялись о будущей славе Хемсли, ведь слухи о чудесном вечере непременно разойдутся далеко за пределы городка, а может быть, даже и графства.
Следом явились еще гости, в том числе и капитан Бенкрофт с лейтенантом Барлоу, но без виконта Тэннера, и мисс Вильерс пригласила их остаться на рождественский обед. О ее доброте хозяевам дома и Маргарет с Вирджинией пришлось вскоре пожалеть, так как лейтенант своими унылыми вздохами и жалобами на жестокость миссис Фэвел мешал всем наслаждаться праздничными блюдами.
После обеда оба джентльмена наконец удалились, леди Анна пошла к себе, чтобы немного отдохнуть, а Маргарет решила взять Гилмора и пройти через площадь к Лауэям, чтобы немного подышать свежим воздухом и развлечь малыша, в последние дни нечасто видевшего свою постоянно занятую мать. Граф Кларендон удалился в кабинет писать письма, а Вирджиния устроилась в кресле у камина со своим недочитанным романом. Она могла бы пойти в гости вместе с Маргарет, но к Лауэям наверняка уже пришел Чарльз, решивший открыто ухаживать за Синтией, а Вирджинии не хотелось весь вечер наблюдать, как в отсутствие мистера Лауэя они сидят рядышком на диване и воркуют, как два голубка, при попустительстве мачехи.
Похоже, роману было суждено так и остаться недочитанным. Через четверть часа в библиотеку зашел граф Кларендон с явным намерением найти там мисс Кинтл.
— Подруги оставили вас в одиночестве? — заметил он и непринуждённо уселся в кресло напротив Вирджинии.
— Увы, да, — таким же тоном ответила леди.
— Осмелюсь заметить, это очень кстати. Мне бы хотелось немного побеседовать с вами без присутствия вашей сестры и моей, — заявил он тут же.
Вирджиния молча кивнула, но насторожилась — что такого он хочет ей сказать? Что скоро продаст дом и уедет? Это она уже знает. Что посватается к Синтии Лауэй и получит отказ? Это маловероятно, Синтия вроде бы дала ему понять, что ее интересует другой мужчина. Как ни странно, Вирджиния понимала свою подругу — в Чарльзе столько обаяния и добродушного юмора, что его просто невозможно не полюбить. Сама Вирджиния уже не раз порадовалась, что испытывает к молодому Бенкрофту только дружеские чувства, а еще любовь сестры к младшему брату. Почему к младшему, она и сама не знала, ведь Чарльз старше ее на целых два года, но этот юноша в чем-то еще оставался ребенком. Леди Кинтл нередко говорила дочерям, что женщины мудрее мужчин, и, похоже, это так и есть. По крайней мере, пока мужчина не достигает определенного возраста.
В графе Кларендоне
— Я не претендую на соперничество с книгой в ваших руках, но, надеюсь, вы не рассердитесь на меня за то, что я отнимаю у вас время, которое вы могли бы провести с пользой для вашего образования, — прибавил он после паузы.
— О, я с радостью отложу этот скучный poман и выслушаю вас, ваша светлость. — Она знала, что именно такой тон, наполненной милым лукавством, больше всего нравится окружающим. — Боюсь, ни один учитель не назвал бы чтение романов полезным для образования.
— В таком случае, моя совесть может быть чиста, — он улыбнулся, но тут же стал серьезным. — Мисс Кинтл, со вчерашнего бала я, кроме ничем не замутненного удовольствия, унес еще некую драгоценность, доставшуюся мне неправедным путем.
— Почему же неправедным, сэр? — Вирджиния искренне удивилась. — Именно вы оказались тем верным рыцарем, кто нашел кубок и должен быть теперь осенен божественным светом, или как там говорил Уолтер в своей королевской речи.
— Если бы меня не вела путеводная звезда, я бы не смог разобрать все скрытые намеки, — возразил Кларендон. — Так что, полагаю, будет справедливо, если сокровище достанется той, которая провела одинокого рыцаря через пустыни и чащи…
Вирджиния поспешила спрятать смущение за обычной шутливостью.
— Вероятно, под чашей вы подразумеваете зимний сад мистера Падди, а пустыней именуете курительную комнату?
— Осмелюсь заметить, это была очень людная пустыня, — не удержался от усмешки и граф. — И тем не менее я настаиваю, чтобы вы приняли это кольцо, просто как память о Рождестве, проведенном в Хемсли, и о нашем маленьком приключении.
Граф достал из кармана кольцо, и брильянт заиграл в подвижном свете от пламени камина. Вирджиния несколько мгновений не могла оторвать взгляд от сияющего солнечными бликами желтого камня, потом подняла глаза на человека, державшего драгоценность в раскрытой ладони.
— Вы думаете, это будет… уместно? — робко спросила она.
— Возможно, миссис Фэвел или миссис Фок-ли могли бы усмотреть в этом дружеском жесте нечто предосудительное, но ведь им незачем об этом знать, не правда ли?
И граф пристально посмотрел на растерянную девушку.
«Я бы предпочла, чтобы и вы тоже, ваша светлость, разглядели в этом что-то большее», — подумала Вирджиния, а вслух спросила:
— А что тогда останется у вас напоминанием о визите в Хемсли? Я-то еще буду приезжать сюда, погостить у сестры и повидать друзей, а вы продадите этот дом и уедете…
— У меня будут мои воспоминания, — просто ответил он. — Радужные и печальные. И все я буду хранить в своем сердце, для этого мне не нужны ни старый дом, ни это кольцо…
— Печальные? — Из всей фразы Вирджиния сразу же выделила самое важное для себя. — Неужели нашлось что-то, что заставило вас огорчиться? Вашу сестру и вас приняли в Хемсли как дорогих гостей, все старались угодить вам и на свой вкус развлечь вас…
— Ваш упрек справедлив, мисс Кинтл. Я не хочу показаться неблагодарным и ценю тот теплый прием, что оказали нам жители этого города, несмотря на свои собственные заботы и тяготы. Уверен, что и моя сестра признательна новым друзьям за то, что мы не чувствовали себя здесь чужими. Нет, моя печаль совсем иного рода…