Ошибка юной леди
Шрифт:
Граф вздохнул, и во вздохе этом ей почудилось облегчение.
— Вы даже не представляете, мисс Кинтл, как я рад, что все прояснилось. А ведь я мог бы уехать из Хемсли в уверенности, что упустил свою самую большую удачу в жизни.
Вирджиния прижала пальцы к пылающим щекам. Что-то он скажет дальше?
— Мисс Кинтл, пожалуй, я и в правду попрошу вас вернуть полученное вами кольцо, — вдруг сказал Кларендон. — Уверяю вас, ненадолго.
Кольцо лежало на столике перед ними, и Вирджинии пришлось взять его, чтобы тут же положить в ладонь джентльмена. Он
— Мисс Кинтл, прошу вас повторно принять это кольцо, на этот раз как символ будущего союза, который, если вы согласитесь ответить взаимностью на мои чувства, соединит нас нерушимыми узами не позднее будущей Пасхи.
— Почему Пасхи?
Она опять сказала что-то не то!
— Потому что я не намерен ждать долго! На Пасху в Хемсли опять хотят устроить какое-то грандиозное торжество, и я боюсь, что какой-нибудь счастливчик опередит меня и преподнесет вам нечто более ценное, перед чем вы не сможете устоять.
— Вам следовало бы изменить мнение о моем постоянстве, — она опустила глаза на кольцо в его руке, боясь встретиться с ним взглядом.
— Вы еще ничего не ответили мне, мисс Кинтл. Прошу вас, не томите бедного рыцаря ожиданием, — несмотря на легкие слова, он был как никогда серьезен.
— Вы… дороги мне, ваша светлость. — Вирджиния внезапно избавилась от своего страха, в конце концов, она с самого первого дня их знакомства чувствовала, что должно случиться что-то подобное. — Меня вряд ли одобрили бы миссис Фоксли или миссис Фэвел, не говоря уж о супруге викария, но я готова презреть правила приличия и признаться, что полюбила вас с того самого дня, как впервые увидела в гостиной миссис Лауэй.
Это смелое признание вырвалось так естественно, что джентльмену оставалось только заключить ее в объятия, не поднимаясь с колен, и в ответ пылко признаться в самой горячей и верной любви, какую только может вообразить себе самый романтичный из известных ныне поэтов.
Она опустила голову ему на плечо и шепотом спросила, каковы их дальнейшие планы.
— Я готов немедленно ехать к вашему батюшке, любовь моя, и так же, на коленях, умолять вручить мне его драгоценное сокровище. Как вы думаете, он не откажет мне?
— У него останется еще два таких сокровища, — к Вирджинии уже возвращалась ее обычная шутливая манера вести себя. — Так что, думаю, ваше предложение не найдет отказа. Но лучше было бы, если бия присутствовала в это время где-нибудь неподалеку.
— Вы можете предложить что-то другое, дорогая Вирджиния?
О, он назвал ее по имени!
— В феврале мы всей семьей поедем на один из курортов. Вы могли бы навестить нас там и поговорить с отцом… Роберт, — вот и она осмелилась на то же самое.
— Так долго ждать? Я не уверен, что смогу выдержать разлуку с вами на целых два месяца!
— Тогда что мешает вам побыть в Хемсли еще несколько недель? — Ей и вправду не хотелось расставаться с ним почти сразу после того,
— Вирджиния, у меня появилась гораздо более удачная мысль, — ответил Роберт. — Теперь, когда мы с вами избавились от всех недомолвок, зачем мне продавать этот дом?
— Вы хотите сохранить это мрачное строение? — в очередной раз за вечер удивилась юная и счастливая леди.
— Я прикажу отремонтировать его к нашей свадьбе, покрасить в ваш любимый розовый цвет и заменить мебель на более современную. Это дом, где мы обрели нашу любовь, и мне жаль расставаться с ним. Мы можем приезжать сюда, когда устанем от столичных развлечении, и наши здешние друзья вдоволь повеселятся на великолепных праздниках, которые мы будем устраивать для них…
Вместе с графом Вирджиния погрузилась в сладостные мечты о будущем. Пожалуй, и она тоже не променяет теперь скромное очарование Хемсли на богато отделанные залы лондонского дома ее отца или нескончаемые акры его поместья.
— Это блестящая идея, Роберт, но я бы не хотела, чтоб вы уж очень сильно меняли облик дома. Он хорош таким, какой есть, и я согласна только на небольшие улучшения, не влияющие на его дух старины.
— Как вам будет угодно, любовь моя. В таком случае мы с сестрой пробудем здесь еще месяц, потом нам все же придется навестить свои угодья, чтоб подготовить их к прибытию графини Кларендон.
— Что-то скажет обо всем этом леди Анна, — встревожилась Вирджиния.
— Я думаю, она догадывается о многом, ведь мы с ней очень близки. Она уже и вас любит, как сестру, и только такт и благородство не позволяют ей быть настойчивой в своих расспросах, — успокоил девушку возлюбленный.
— И все же давайте не будем никому говорить о нашей любви до тех пор, пока вы не попросите моей руки у батюшки, — предложила Вирджиния.
— Совсем никому? А как же ваш друг Чарльз Бенкрофт? Боюсь, я буду ревновать к нему, — поддразнил ее граф.
— О, дорогой Роберт, у вас нет ни малейшего повода. Пройдет немного времени, и вы узнаете, что сердце Чарльза уже занято одной прелестной леди.
— Я догадываюсь, кто она, но не буду называть имя вслух. И все-таки давайте поделимся счастьем хотя бы с нашими сестрами!
— Я согласна сказать леди Анне, но Маргарет лучше пока не знать об этом. — Вирджиния вспомнила, что еще должна рассказать Роберту о помолвке Маргарет и Уолтера. — Позже я объясню вам, по какой причине.
— Вы полны загадок, любовь моя.
— Но ведь вы любите раскрывать тайны, разве нет?
Она выглядела так прелестно, осененная светом счастливой звезды, что Роберт просто не мог удержаться, чтобы не поцеловать свою избранницу.
А потом они еще не меньше часа говорили о своей любви, о своих сомнениях и надеждах, до тех пор, пока не услышали, что леди Анна спустилась выпить чая. Тогда граф поспешил исчезнуть, чтобы не смущать Вирджинию перед подругой, и потихоньку вернулся в свой кабинет.