Ошибка
Шрифт:
– Я чувствую, что Никита не тот человек, который может сделать тебя счастливой!
– Ну, знаешь!.. – обиженно произнесла Диана и ушла в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Девушка понимала, что ее счастье кратковременно, что скоро все это закончится, но сейчас она наслаждалась счастливыми мгновениями, которые подарила ей судьба. Но разве расскажешь об этом брату?
Глава 49
Вероника видела, что Нелли Сергеевне становится все хуже. Женщина уже не могла ничего есть, она блевала не только от взгляда на еду, но и от одного упоминания.
– Зачем вы? – спросила старушка, увидев, что Вероника расположилась на раскладушке. – Я бы сама как-нибудь.
– Как я вас оставлю, если вы до туалета сами не можете дойти?
– А как же ваши мужчины?
– Обойдутся без меня, – улыбнулась Вероника.
– А когда будут готовы документы?
– Через четыре дня. Тогда к нам придет нотариус, я уже договорилась.
– Значит, мне надо протянуть еще четыре дня, – сказала Нелли Сергеевна.
– Ну что вы такое говорите?! Сейчас я вам поставлю капельницу, потом сделаем укольчики, вам станет лучше. А летом мы с вами сдерем все обои, поклеим новые, поставим пластиковые окна, чтобы зимой не дуло, на пол положим линолеум, – весело тараторила Вероника, чтобы подбодрить женщину. – Вы же сами говорили, что хотели сделать ремонт.
– Хотелось бы… – Старушка слабо улыбнулась.
– А как потеплеет, мы с вами возьмем такси, накупим мяса и поедем на реку жарить шашлык…
Вероника едва успела подставить ведро. При одном упоминании о мясе Нелли Сергеевну стошнило и у нее фонтаном полилась изо рта вонючая жидкость.
– И что это у меня? – виновато пробормотала старушка. – Понос какой-то изо рта…
– Все наладится, моя вы хорошая, – сказала Вероника, вытирая полотенцем губы женщины.
– Вероника, вы мне как дочка, – тихо произнесла женщина.
– А вы мне как мама, – отозвалась Вероника, поправляя сбившиеся набок волосы женщины.
– Правда?
– Конечно, – подтвердила Вероника и поцеловала запавшую щеку старушки. На глаза Нелли Сергеевны навернулись слезы. – Не надо, – попросила Вероника и вытерла ее мокрые щеки.
– Не буду. – Нелли Сергеевна попыталась улыбнуться. – Мне надо продержаться еще четыре дня. Казалось бы, так мало, лишь четыре дня и четыре ночи, а мне каждый час кажется вечностью. Восемнадцать лет пролетели мимо меня, а теперь хоть минуты, хоть секунды считай, а время не замедляется. Я сейчас белой завистью завидую людям, которые и в луже видят звезды. Для одних лужа – это грязь, а другие любуются звездами. Одни всю жизнь разбивают грядки и сажают помидоры и лук, а другие не только делают клумбы, высаживают на них цветы, но и успевают их понюхать. К чему это я? Чуть не забыла! Память уже начинает туманиться. Я хотела, чтобы вы, Вероника, не повторили мою ошибку.
– Что я должна сделать?
– Пообещать мне одну вещь.
– Какую?
– Что бы ни случилось в жизни, как бы ни было трудно, надо найти в себе силы жить дальше. Не просто существовать, а жить полноценной жизнью, чтобы не мокнуть под дождем…
– …а научиться под ним танцевать! – закончила Вероника.
– Не топтаться в грязи, а видеть в луже звезды.
– И вдыхать аромат цветов, – улыбнулась Вероника.
– И это тоже! Обещаете?
– Обещаю!
– Смотрите,
– Это я знаю, – вздохнула Вероника, вспомнив Ульяну.
…Вероника закрыла дверь за нотариусом.
– Теперь вам надо сдать документы в бюро технической инвентаризации на регистрацию? – спросила Нелли Сергеевна.
– Да.
– Сегодня там приемный день, идите туда.
– Ничего страшного, – отмахнулась Вероника, – будут еще приемные дни.
– Идите сейчас, – повторила старушка тихо, но настойчиво, – я хочу быть уверена, что документы сданы.
Вероника не стала спорить. Она дала старушке воды, чтобы та прополоскала рот, – Нелли Сергеевна уже не могла даже пить, но очень страдала от жажды, – потом смочила ее губы соком лимона.
– Я быстро, – сказала Вероника. – Одна нога там, другая – здесь!
Вероника вернулась, когда на улице смеркалось. В БТИ было много людей, и о том, чтобы пройти вне очереди, не могло быть и речи. Вероника сначала хотела вернуться, но подумала, что Нелли Сергеевна очень огорчится. Пришлось выстоять до конца. Ей посчастливилось. Она была последней, кого обслужили в окошке.
– Я уже пришла! – крикнула Вероника с порога.
Нелли Сергеевна дрожащими руками держала перед собой ведро. Вероника подхватила его, помогла женщине, у которой изо рта потоком лилась коричневая жидкость с примесью крови. Нелли Сергеевна откинулась на подушку, тихо спросила:
– Успели?
– Конечно. А вы здесь без меня безобразничаете?
– Слава богу, что успели, – выдохнула женщина.
– Я вам сделаю противорвотный укол, вам станет легче, – говорила Вероника, делая инъекцию. Подумав, она уколола женщине анальгин с димедролом. – Сейчас вы заснете, а утром проснетесь и будете как огурчик.
Нелли Сергеевна попросила воды, чтобы прополоскать рот, и быстро заснула. Вероника не спешила отходить от кровати больной. Через час старушка проснулась и позвала:
– Вероника.
– Я здесь. – Вероника взяла Нелли Сергеевну за руку. Рука была холодной.
– Спасибо вам… за… все… Ларисочка… – едва слышно проговорила старушка, и ее взгляд остановился на потолке.
– Нет, нет, нет! Не надо, прошу вас! – Вероника побежала к аптечке. Она пыталась что-то там найти, хотя не знала, что ищет. Впервые она растерялась и была на грани паники. Она подошла к женщине и увидела, как последние слабые судороги пробежали по телу. Вероника не сдержалась. По ее лицу потекли безудержные слезы, горло сдавили спазмы. Она проверила пульс Нелли Сергеевны, дрожащими руками закрыла ей глаза, но они опять раскрылись. «Не хочет покидать этот мир», – подумала Вероника. Она опять прикрыла ей глаза, на мгновение задержав на веках пальцы, и только потом вышла в кухню и дала волю слезам…
Когда Нелли Сергеевну отвезли в морг на вскрытие, Вероника позвонила Кире, но у нее был выключен мобильный. Она открыла шкаф, где лежали деньги Нелли Сергеевны «на смерть», нашла ее узелок с приготовленной одеждой.
Вероника попросила произвести женщине вскрытие утром, чтобы в тот же день ее похоронить. Делала так, как ее просила старушка. Она похоронила ее рядом с дочкой Ларисой и не привозила гроб с покойной к дому. Нелли Сергеевна не хотела, чтобы с ней прощались соседи, которые при жизни ее не замечали…