Ошибочная версия
Шрифт:
— Значит, наиболее вероятной версией считаем участие Жалейки в группе валютчиков в качестве курьера. Здесь, в Приморске, должны быть по меньшей мере трое его сообщников. И “контрагент” в Ташкенте. Или группа таковых. Но исключить другие варианты мы не можем пока, поэтому главным считаем сбор фактов.
Разговор затем продолжился у начальника уголовного розыска Чернобыльского, где сидел и полковник Горохов. Он молчал во время разговора, только сделал несколько пометок в рабочей тетради.
Чернобыльский выслушал соображения, сказал:
— Вопрос о подследственности дела будет решен сегодня же. Прокуратура этим уже занимается. Вся сложность в том, что, с одной стороны, — убийство совершено
— А с третьей, — придвинулся Горохов, — в дело входит, возможно, и Ташкент. И это уж вовсе не наша компетенция. Тут все карты в руки Киеву, а то и самой Москве. Они могут объединить Приморск, Ташкент, транспортников. Да и ситуация, судя по всему, нешуточная. Хватит того, что речь идет о валютных операциях…
— Не понял вас, товарищ полковник, — полуспросил, полувозразил Выборный.
— А что ж тут непонятно? Если ваша предварительная версия оправдается, то мы выходим на дело особой сложности И давайте смотреть честно: очевидно, рамками нашей области оно не ограничится” И потребует причастности большого числа сотрудников. Где мы возьмем столько людей? Вы-то знаете, как заняты наши работники! А сейчас расстановка такая: транспортники только труп обнаружили, только первичную работу провели. А завязка, выходы, предварительная версия — все наше. И за это нам честь и хвала. А вот довести такое объемное дело до конца будет посложнее. И неизвестно, управимся своими силами или нет Так что давайте этот местный патриотизм отставим и будем исходить из интересов следствия.
В кабинете наступила тишина. Сказанное несколько ошеломило майора Выборного. Ловко все завернуто. И доводы все такие, что в любую минуту их можно повторить в беседе на любом уровне: дальние контакты, межобластные, а то еще и заграничные связи, неизвестно еще, где все это варится При таком состоянии дела, когда оно только начинается, надо решать. И если отдать дело, синяки тебя минуют, а пряники ты получишь при любом обороте ситуации.
Полковник Чернобыльский поспешил вмешаться:
— Спорить сейчас не будем, решение вопроса зависит не от нас. Доложим прокуратуре общую ситуацию, их слово заглавное. Что касается нашего участия в розыске — я буду просить, чтобы ведение предварительного следствия поручили все-таки нам. Согласны со мной?
Горохов побагровел. Он не считал возможным спорить с начальником уголовного розыска здесь, в присутствии подчиненных, но Выборному было ясно, что позиция Чернобыльского для него оказалась неожиданной и неприятной.
— Ну, глядите, — поднялся Горохов. Все остальные тоже встали. — Если вам дадут это дело, а вы его просвистите, спуску не будет. Я вас предупреждаю. И желаю успеха.
Последняя фраза была сказана весьма язвительно, даже Игорю Белову было понятно, что на успех полковник Горохов не рассчитывает.
Вареник второй день ждал звонка от Селихова. Тот подводил: в понедельник он ничего не сумел выяснить, во вторник посчитал неудобным появляться в управлении, чтобы не обращать на себя внимания. Он ждал вечера, когда мог бы “случайно” повстречать знакомых из управления. И в этот момент Женя объявился снова. На этот раз Вареник не стал изменять правилу, он сел в машину Жени, и они уехали за город. По дороге Женя изложил свой разговор с Крюковым.
— В общем, парень неглупый, он для формы поломался, но я ему всю ситуацию объяснил на пальцах.
— Когда увидишь его?
— Вечером. У него завтра отход. Вчера Вареник звонил в Ташкент.
Партнер срочно требовал
— Позвонишь мне вечером. Часов в одиннадцать, домой. Но из автомата. Скажешь мне, как прошел разговор, все ли было чисто с этим парнем. Я скажу, что дальше.
Выехали на автостраду, миновали зеленые массивы дач, в нескольких километрах за последним пригородным поселком “Москвич” затормозил. Внизу под обрывом лежало море. С берега дул несильный, но постоянный ветер, сбивавший легкую волну. Десяток лодок виднелось возле ставных сетей. А слева, чуть подальше, там, где над зеленью рисовались крыши домов, ходили в море яхты.
— Красиво? — спросил Вареник.
Женя сидел рядом на траве, вытянув ноги. Он щелчком отбросил сигарету, закинул руки за голову, лег.
— Ничего. Жить можно.
Когда-то Вареник бывал у моря часто. Каждое воскресенье он приезжал на побережье с мольбертом. Писал акварелью тихие морские этюды. Тогда он учился на экономическом, а мечтал стать художником. И вот что получилось из наивных студенческих мечтаний. Нет, Вареник не жалел того юношу — смешного, глупого, мечтательного. Жизнь есть жизнь, и, значит, все произошло правильно. Пять лет после института Вареник работал инженером-товароведом, исе началось, когда его пригласил домой один из тогдашних начальников. Вареник прежде даже не предполагал, что люди могут жить так — все было в доме у скромного начальника отдела. Все, чего может пожелать душа. Так тогда казалось Варенику. Вскоре он стал помогать своему шефу в несложных операциях. Это было очень мелким приработком, и, только войдя во вкус, Вареник понял, что его начальник глуп и трусоват, Понял, порвал с ним, перешел на другую работу. Там он быстро выдвинулся, стал получать самостоятельные задания. Но ни в каких махинациях не участвовал, ждал своего часа. Держался года два, пока не понял — можно начинать. И тогда его операции стали приобретать размах. Вареник ощутил в себе способное”, умело использовать человеческие слабости, точно находить хозяйственные прорехи, в которые можно было бы запустить руку.
Года через три он уразумел, что суетится по мелочам. Риск был немалый, а выгода незначительная. К этому времени он был заместителем начальника отдела в областной конторе Коопвнешторга. О его подпольной деятельности догадывались лишь немногие крупные дельцы, которыми Вареник иногда имел дело. Но с каждым — лишь однажды. Вареник избегал постоянных партнеров, прочных связей и зависимостей. И те, кто соприкасался с ним в его второй — хищнической — сфере, признавали за ним главенство. Человека, который был б полностью сильнее его, Вареник не встретил, и это еще больше укрепило мысль о том, что пора начинать операции серьезные и прибыльные. Тогда Вареник обратился к золоту.