Ошибочная версия
Шрифт:
— А вот у нас с тобой ничего не будет, Женечка.
Он не рассердился, рассмеялся в ответ, подмигнул:
— А вдруг?
— Нет, — тоже улыбнулась она. — Я это сразу понимаю.
Женя больше никогда к ней не приставал. Встретившись случайно, Валя рассказала ему о Викторе, и Женя попросил познакомить их. Он не объяснял зачем, и только потом, когда он явился к ней домой и попросил оставить их одних с Крюковым, Валя связала его приход с предстоящим Виктору загранплаванием.
В день отхода судна Вале было горько. Виктор запретил провожать его. Ни разу он не сказал, что любит. Ни разу, даже в самые дорогие минуты Да если бы он
Что можно сделать? Что можно теперь сделать? Надо поговорить с Женей Пусть оставит в покое и Виктора и Валю. Она придет и скажет: “Если ты немедленно не оставишь его в покое, я пойду и расскажу. Все расскажу: про ваш разговор, про то, что ты его уговаривал. Я не знаю, о чем вы договорились, но я знаю тебя. Если ты не хочешь, чтобы я пошла в милицию, немедленно дай ему радиограмму, что все отменяется. Можно составить ее так, что он поймет”. Если Женя начнет упрямиться, его можно припугнуть Однажды на вечеринке, когда было совсем мало людей, к Жене зашел один человек, его звали Георгий Александрович. И Валя догадалась, этого человека Женя боится. Он был очень вежлив, спокоен, но страх Жени Валя почувствовала И можно сказать про этого Георгия Александровича.
Придумав все это, через два дня Валя отправилась к дому Жени Он жил в дворовом флигеле. Света в окнах его квартиры не было. Валя спустилась во двор, свернула в подъезд фасадного здания. Села там на низком подоконнике.
Прошел час, другой. Окно выходило во двор. Вале были видны темные окна Жениной квартиры.
В подъезде гулко отдались шаги. Какие-то люди вошли и остановились возле двери внизу. Раздались приглушенные голоса.
— …Будем ждать. Ты стой тут и не показывайся, а то он тебя сразу срисует. Если что — выскакивай…
И снова после долгого молчания:
— Придет, куда он денется.
Валя затаила дыхание. Кто-то переступал, покашливал. Потом все затихло, и послышались другие шаги, твердые, уверенные. И сразу:
— Стой. Милиция. Поднять руки.
Снизу слышались сопение, негромкий разговор, из которого Валя не поняла ни слова. Потом шаги в глубине двора. Валя, прислонившись к стене, выглянула в окно. По плитам двора шли двое. Вот они вышли под лампочку к подъезду флигеля. Впереди Женя. А чуть сзади, почти вплотную, высокий милиционер Второй остался внизу
Только что Валя собиралась напугать Женю милицией. А теперь сама тряслась от страха.
В окнах квартиры напротив вспыхнул свет, но разглядеть Валя ничего не смогла — шторы прикрывали окна.
Что теперь делать? Уйти невозможно, милиционер оставался внизу, он может ее задержать. Хоть бы дверь хлопнула, хоть бы кто-нибудь спустился сверху, тогда она могла бы выйти. А потом?.. Ведь если милиция пришла к Жене, значит, теперь будут знать про Виктора!..
Внизу было тихо. Костик стоял, прислонясь к стенке, и покуривал в рукав. Белый верил, что все получится, и он, Костик, начинал в это верить. Еще бы, ведь сгореть можно было уже сто раз, начиная с Лаптя, с Валета,
Наверху маялся Женя. Когда в подъезде собственного дома его остановил строгий окрик, Женя даже не удивился. Только сердце сжалось и словно оторвалось: вот оно, случилось. Так и знал. Так и знал, что этот мужик подстава, говорил ведь Варенику, что нельзя идти. Чуяло сердце. Женя спокойно поднял руки, дал себя обыскать, потом, повинуясь негромкому приказу, пошел к дому. И только тут почувствовал, что. ноги не гнутся, не слушают его. Почему-то с Женей отправился только один Остальные остались там, в подъезде Их было несколько — Женя не видел всех, но ощущал их присутствие за спиной.
Шагая через двор, Женя подумал: а что, если сейчас, вот этого с, разворота, ребром ладони по горлу — и в конец двора? Там через забор — и ходу. Но милиционер легонько подтолкнул его в бок: “Иди”. Женя покорно двинулся дальше. Ты его ребром, а он тебе пулю.
Только войдя в собственную квартиру и включив свет, Женя понял, как глупо он себя ведет. Ведь еще ничего не известно, может, они и не знают ничего. Женя повернулся к милиционеру и заговорил громко, вызывающе:
— А в чем, собственно, дело? Почему это вы меня водите, как бандита? И кто вы такой?
Милиционер несколько удивился такому обороту дела и чуть прикрикнул в ответ:
— Ну-ка садись!
Но Женя вошел в роль.
— Нет уж! Это я вам могу предложить сесть, я тут хозяин. Это мой дом. И попрошу вас обращаться на “вы”. И предъявить документы.
— Ах, документы? — издевательски переспросил милиционер. — Ну что ж, пожалуйста. — Он легким движением руки извлек из нагрудного кармана темно-красное удостоверение.
Женя раскрыл книжечку. Прочел, лейтенант Белов Игорь Иванович, сотрудник уголовного розыска. Снова мелькнуло: конец. Но заговорил Женя громко, нахраписто:
— Так в чем же дело, Игорь Иванович?
— Садитесь, садитесь, — повторил лейтенант. — И обращайтесь ко мне “гражданин лейтенант”. Или “гражданин начальник”. Как вам больше нравится. А уж спрашивать буду я. — Он опустил руку в карман пиджака, а когда вынул ее, в руке черным отсвечивал пистолет.
“Хорошо, что не побежал там, во дворе”, — подумал Женя.
Лейтенант молча, спокойно глядел на Женю. Тот не выдержал:
— Так в чем дело? Что вам нужно от меня?
— Очень немногое, — мягко ответил лейтенант. — Нам нужно, чтобы вы прямо и честно рассказали о своей преступной деятельности.
— Вы ошиблись, — торопился Женя — Вы меня с кем-то путаете.
— Хватит, — оборвал его лейтенант. — Это вы нас с кем-то путаете, Сташевский Евгений Аркадьевич. Верно?
— Верно.
— Ну так вот, гражданин Сташевский. Где золото?
“Точно, ихний был мужик, — подумал Женя — Они его прислали или следили за ним”.
— Нет у меня никакого золота.
— Ну как хотите, — все так же спокойно сказал лейтенант. — Сейчас придет машина, произведем обыск, найдем сами. Я вам предлагаю выдать золото. Чистосердечное признание учитывается на суде.