Ошимское колесо
Шрифт:
Матемаг развёл руками.
– Вы не знали, что принц Омар вернулся в Хамаду продолжать своё обучение в Матеме?
– Ну… – пришлось признать, что я знал.
– Говорили, что ты умер! – Омар протиснулся мимо Юсуфа и положил руку мне на плечо. Поскольку он короче меня, то ему пришлось тянуться – приятная перемена после того, как я столько времени пробыл в тени Снорри. – Тот огонь… я им не верил. Я пытался провести вычисления, чтобы это доказать, но, хм, это нелегко.
– Рад, что избавил тебя от стараний. – Я почувствовал, что ухмыляюсь в ответ. Приятно было снова оказаться с людьми, которые меня знают.
– Пойдём. – Я бы разрыдался перед ними на лестнице, но Юсуф избавил меня от этой неловкости. Он провёл нас на полдюжины ступеней вниз к двери на уровень Лямбда, потом по основному коридору и впустил в маленькую комнату.
Мы сели вокруг полированного столика. Комнатка была тесной, и к тому же заваленной свитками и толстыми томами в кожаных обложках. Юсуф взял стоявший на окне серебряный кувшин и налил из него три крошечные чашечки очень крепкого кофе.
– Мне надо попасть домой, – сказал я, поморщившись от глотка кофе. Не было смысла ходить вокруг да около.
– Ты где был? – спросил Омар, всё ещё улыбаясь. – Выходит, сбежав из огня, ты отправился на юг? Почему на юг? Зачем притворяться мёртвым?
– Так получилось, что я в спешке отправился на север, но дело в том, что я был… отрезан от мира… примерно… хм. А какой сейчас год?
– В смысле? – Омар озадаченно нахмурился.
– Сейчас девяносто восьмой год Междуцарствия, десятый месяц, – сказал Юсуф, пристально глядя на меня.
– Значит, примерно… хм… – Признаться, к моему стыду, мне нелегко было вычитать в присутствии мастера матемага в Матеме. – Примерно, чёрт! Несколько месяцев, почти полгода! – Полгода, неужели? С одной стороны, казалось, что прошло две полных жизни. С другой, если взглянуть на то, что на самом деле случилось, то все события легко можно было уместить в неделю.
– Келем! – Выпалил я, ещё не решив, благоразумно ли это. – Расскажите мне о Келеме, и о банкирских кланах.
– Влияние Келема на кланы разрушено. – Руки Юсуфа шевелились на столе, пальцы дёргались, словно он сдерживался, чтобы не начать записывать переменные и балансировать уравнения новой информацией. – Вычисления показали, что он утратил материальную форму.
– Что это значит? – спросил я.
– А вы не знаете? – Судя по левой брови Юсуфа, он мне не верил.
Я подумал об Аслауг и Баракеле, вспомнив, как дочь Локи бушевала против Келема, когда я её освободил, и боль в чёрных глазах, когда я позволил Каре прогнать её обратно во тьму.
– Зодчие отправились в мир духов…
– Некоторые, – сказал Юсуф. – Немногие. Они воспользовались изменениями, которые принесли в мир, когда повернули Колесо. Одни сбежали в иные формы, когда плоть предала их. Другие скопировали себя в машины Зодчих и существуют теперь в форме эха давно мёртвых мужчин и женщин. Зодчие, оставившие свою плоть, некоторое время были словно боги. Но когда люди вернулись на земли запада, их ожидания стали хитрой ловушкой. Духи Зодчих попались в капканы мифов. Каждая история разрасталась вокруг духов, усиливалась ими же, и вплетала их в полотно верований, которое одновременно создавалось ими и захватывало их. И в конце концов они уже перестали
– А Келем? – Меня сейчас беспокоил именно он. – Может он вернуться? Будет ли он помнить… хм, что произошло?
– Ему понадобится время, чтобы собраться. Келем был присягнувшим камню. Если он не умер должным образом, то через некоторое время он попадёт в землю. И да, он будет помнить. Пройдёт много времени, прежде чем история захватит его в ловушку. А может, этого никогда и не случится, если он осознает опасность.
Я уставился на каменные стены вокруг нас.
– Мне нужно…
Юсуф поднял руку.
– Присягнувшие камню действуют медленно. Потребуется много времени, прежде чем Келем снова явит миру своё лицо, и этого времени у него нет – ни у кого из нас его нет. Мир трещит по швам, принц Ялан. Колесо, которое Зодчие повернули, чтобы изменить мир, не остановилось, и пока оно свободно крутится, эти изменения будут нарастать и в масштабах и в скорости, и, в конце концов, не останется ничего из того, что мы знаем. Мы – поколение слепых, идущих к обрыву. Келем не ваша забота.
– Синяя Госпожа… Мёртвый Король. – Не хотелось произносить эти имена. Мне отлично удавалось не думать о них с тех пор, как я сбежал из Ада. На самом деле если бы тот проклятый джинн не вызвал мои воспоминания, то я, может, никогда бы и не задумался обо всём путешествии и о бедном Снорри. – О них мне следует волноваться?
– Именно. – Юсуф кивнул.
Омар лишь выглядел ещё более озадаченно и беззвучно прошевелил губами: "кто?".
– Что ж. – Я откинулся на стуле. – Всё это от меня не зависит. Я хочу лишь вернуться домой.
– Эта война, и ваша бабушка сражается на ней. – Юсуф говорил тихо, но слова казались неприятно вескими.
– У Красной Королевы есть война, и пусть она себе её ведёт, – сказал я. – Людям вроде меня такие вещи изменить не под силу. Я не хочу принимать в этом участия. Я просто хочу вернуться домой и… расслабиться.
– Принц Ялан, вы так говорите, но сами изменяли разные вещи в изумительных масштабах. Победили нерождённого в северных пустошах, свергли с престола Келема в соляных копях, преследовали Мёртвого Короля в Аду… и у вас есть определённый ключ, не так ли?
Я сердито глянул на Юсуфа. Он явно слишком много знал.
– Да, у меня есть некий ключ. И вы его не получите. Он мой. – Пока не вернусь домой, я буду изо всех сил держаться за ключ Локи. А потом в тот же миг передам его старухе и дождусь фонтанов похвал, золота и титулов.
Юсуф улыбнулся мне и пожал плечами.
– Если вы не желаете принимать участия в формировании будущего, так тому и быть. Я организую для вас проезд в Красную Марку. Это займёт несколько дней. А пока отдыхайте. Наслаждайтесь городом. Уверен, вы найдёте, чем заняться.
Когда кто-то отпускает тебя так просто, всегда есть подозрение, что он знает то, чего не знаешь ты. Это раздражает, как солнечный ожог, но я знаю безошибочный способ смягчить это.
– Давайте выпьем!
– Пошли, выиграем немного золота. – Омар дёрнул головой в сторону громадной библиотеки: в четверти мили за ней самый большой ипподром Хамады наверняка забит до отказа либанцами, которые орут во всё горло, глядя на верблюдов.