Оскал Анубиса
Шрифт:
Тактика, конечно, была, скажем так, идиотской, но, тем не менее, она сработала, принеся довольно быстрые плоды в виде анонимного письма.
Гурфинкель был на седьмом небе от счастья, хотя своей природной бдительности не терял.
– Ну ладно, – приуныл Бумба, грустно почёсывая бритый затылок, – не хочешь говорить, ну и не надо.
Гурфинкель демонстративно чистил щёточкой свой серый деловой пиджак.
– Но на сколько тебе strelu zabili ты можешь сказать? – с раздражением спросил Покровский.
– На
– А как это чмо выглядеть будет?
– В руках он должен держать свежий номер «Плейбоя» с Памелой Андерсон на обложке или с похожей бабой, ну а зовут его вроде как Абу Зеед.
– Кто? – не понял Покровский. – Арбузоед?
Миша показал приятелю на голову:
– Кончай трепаться, уже половина одиннадцатого.
И действительно на часах уже было 22:30.
Охотники за древностями проворно спустились в холл гостиницы, а оттуда осторожно вышли на улицу.
– О, гляди, Арбузоед, – прошептал Бумба, указывая на какого-то задохлого вида араба в не очень опрятной галабее.
Араб явно нервничал, воровато зыркая по сторонам.
– Да нет, вряд ли это он, – презрительно фыркнул в сторону странного индивидуума Гурфинкель.
– Да говорю тебе он, – настаивал Покровский, – смотри, и журнал в руках держит.
Приятели подошли ближе.
Араб действительно держал в руках красочный журнал с яркой обложкой, на которой был изображён непонятный голый мужик, сильно смахивающий на барабанщика рок группы «Мотли Крю» Томми Ли.
– Это чё, альманах для геев? – неприлично громко заржал Бумба.
Араб сразу же обратил на них внимание и, пугливо посмотрев по сторонам, подошёл ближе.
– Меня зовут Абу Зеед, – коротко бросил он, выжидающе уставившись на Гурфинкеля с Бумбой.
«Чёрт! – недовольно подумал Миша. – Неужели очередной лохотрон?».
Всё же действовать им следовало весьма осторожно, мало ли кто мог им прислать это письмо. Гурфинкель был бы сумасшедшим, если бы питал в отношении местных жителей радужные иллюзии. Вор тут сидел на воре, мошенник на мошеннике. Восток, мать его за ногу, колыбель цивилизации.
– Алекс Енски, – нагло представился Миша, наступая на ногу, открывшему было рот Бумбе. – Сотрудник лондонского музея египетских древностей.
«Эка я завернул», – мысленно удивился своей лихости Гурфинкель.
Абу Зеед кивнул, переведя взгляд на возвышающегося над ним двухметрового бугая.
– Тайсон, – хищно осклабился Покровский. – Майк.
– Гм… – араб неопределённо кашлянул. – Мы слышали о вас, господин Енски. Не вы ли случайно занимаетесь раскопками могилы фараона Сети I?
– Да, – радостно кивнул Гурфинкель, – именно я.
– Мы не знали, что вас интересуют м… м… краденные древности, – робко заметил Абу Зеед.
– Ещё как интересуют, – взревел Миша и, пародируя профессора, старчески проблеял. –
– Что ж, в таком случае следуйте за мной, – предложил араб, и охотники за древностями поспешили за смешно семенящим впереди связным.
– А можно вопрос, – вдруг обратился к проводнику Бумба.
Египтянин остановился, удивлённо посмотрев на иностранца.
– А почему у тебя журнал с мужиком на обложке? – зловеще щурясь, поинтересовался Покровский, который страх как ненавидел геев.
В воздухе запахло жареным, естественно, в переносном смысле.
Гурфинкель тихонько выматерился.
– Да другого не было, – пожал плечами Абу Зеед. – Купил с рук, и то с большими проблемами. У нас ведь с этим строго. Шариат, знаете ли. Так что ваша просьба насчет «Плейбоя» меня очень озадачила. К тому же весь «Плейбой» немецкие туристы раскупили.
Отмазка была липовой. Ответ араба Бумбу не устраивал, он уже мысленно представлял, как их странный проводник тайно заводит туристов в бар… ну скажем «Голубой верблюд», где их грабят, а то ещё что и похуже с ними делают, к примеру, танцуют страстное танго. Хотя геи мусульмане это, пожалуй, из области научной фантастики.
Но всё может быть.
Неразрешимая ситуация вполне могла перерасти в серьёзный конфликт, а то и в уличную драку, но в события внезапно вмешалась некая третья сила, точнее, удивительная случайность.
– Анубис, мальчик мой!! – вдруг ни с того ни с сего взревел Бумба, не на шутку напугав ожидавшего потасовки с арабом Мишу.
По вечерней улице прямо по проезжей части семенила небольшая чёрная собачонка с заострённой лукавой мордочкой и длинными смешными ушами.
Увидев собаку, араб вскрикнул, отпрянув в сторону.
Подбежав к Бумбе, пёс разрешил ему себя погладить и, высунув красный язык, стал весело бегать вокруг Миши с Покровским.
– А, так это твой новый друг? – вспомнил странную собаку Гурфинкель и засюсюкал. – Халёсый цуцик, можно тебя погладить?
Мгновенно сделав боевую стойку, пёс угрожающе зарычал, обнажив два ряда острых, словно иглы, зубов. Гурфинкель удивлённо посмотрел на Бумбу.
– Он позволяет себя гладить только тем, кто угощает его пивом, – усмехнувшись, напомнил Покровский. – Причём исключительно «Гиннесом».
– Учту на будущее, – кисло ответил Миша, с первого знакомства отчего-то невзлюбивший животное. – А почему он не с Бетси, ведь это же её собака?
Бумба в ответ лишь недоумённо развёл руками.
– На левретку вроде похож, – задумчиво рассуждал Гурфинкель, поглядывая на бегущего рядом пса. – Хотя нет, крупноват, скорее уж шакала напоминает.
– Точно породистый, – знающе кивнул Покровский. – У меня знакомый в Лондоне вот за примерно такую же кучу денег отвалил, той-терьер называется.