Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Шрифт:
Женщина выпрямилась и попыталась выжать слезу из густо накрашенных глаз.
— Прошу, пройдемте в беседку, я прикажу подать пиво. Мы вас не ждали, поэтому извините за неподобающее угощение.
— Не стоит беспокоиться, госпожа Хатанук, — покачал головой жрец. — Я пришел пригласить вас на поминки по моей дорогой Нефернут через два дня.
— О! Разумеется, мы придем, — пообещала за себя и супруга соседка. — Я слышала, ваш брат отдал ей свою гробницу?
— Да, — кивнул Тусет. — Это очень благородно с его стороны.
Женщина
— Вы сразу поместите саркофаг в гробницу или отправите в паломничество? — вежливо расспрашивала хозяйка, ненавязчиво направляя гостя в сад.
— Сам я очень занят, — вздохнул жрец. — Но если бы отыскались подходящие, внушающие доверие сопровождающие, то конечно было бы замечательно отвезти мумию Нефернут поклониться святыням Амошкела или в храм Осирса в Нехене.
Тусет уже знал, зачем соседка завела этот разговор, и что она скажет.
— Мой брат давно сопровождает погребальные ладьи по священным местам, — проговорила она, указав на скамеечку. — Уверяю вас, он знает все, что нужно, и я могу поручиться за его порядочность.
Келлуане считали, что посещать храмы и приносить жертвы богам могут не только живые люди, но и мумии, или даже цииры. Они верили, что в этом случае душа легче преодолеет препятствия на пути к Полям Блаженных и суд Осирса. Многие богачи указывали в завещаниях обязательное требование к наследникам: отправить свою мумию в посмертное паломничество. Существовали профессионалы, за определенную плату отвозившие саркофаги с их содержимым к святым местам и совершавшие все необходимые обряды.
Брат соседки давно зарабатывал этим на жизнь, а сестра, по-родственному, не забывала подкидывать ему богатых клиентов.
— Пусть зайдет ко мне, — попросил Тусет, и посмотрев в рыхлое, густо накрашенное лицо, сказал. — Я хотел бы поговорить с вашими слугами, уважаемая Хатанук.
— О чем? — встрепенулась женщина.
— Мне сказали, что именно они первыми пришли в мой дом, когда это случилось?
— Да, да! — живо подтвердила соседка. — Ваша служанка так кричала! Я тоже её слышала, но не успела одеться, и пришла, когда у ворот уже собрался народ. Ужасно! Ужасно!
Она всплеснула полными руками, обдав жреца острым запахом пота. Потом нахмурилась.
— Но о чем вы хотите с ними говорить?
— Я хочу точно знать, где умерли мои слуги — ответил второй пророк.
— Зачем?
— Чтобы помочь их душам, в этих местах надо провести специальные обряды очищения, — чуть понизив голос, объяснил Тусет.
Делая вид, что верит ему, соседка важно кивает головой и начинает оглядываться в поисках слуг.
Бросив возиться с цветами, подошел садовник, стряхивая землю с больших, почерневших ладоней.
— Да, господин, — кивнул он удивительно маленькой головой. —
— Погоди! — остановил его жрец. — А до того, как она кричала, ты ничего не слышал?
— Нет, господин, — садовник развел руками. — Я в дальнем конце сада работал. Вы лучше нашу кухарку спросите. Она как раз гуся жарила.
Тусет вопросительно посмотрел на монументальную хозяйку.
— За ней послать прямо сейчас? — та свела на переносице густые начерненные брови.
— Попозже, — сказал Тусет и обратился к садовнику. — Продолжай.
Тот смущенно кашлянул.
— Ну, значит, подбежали мы к воротам, а калитка то открыта! Я сразу подумал, что дело нечисто. Заглянул и увидел старика Минту. Он лежал около своей каморки, а вокруг кровь. На крыльце сидела Ренекау, тоже вся в крови.
Слуга вытер нос тыльной стороной ладони.
— Она, как увидела нас, и давай кричать: "Чужак Алекс всех убил! Чужак Алекс всех убил!"
Садовника передернуло.
— Мы к ней бросились, помогли зайти в дом, уложили на циновку в зале.
Он виновато посмотрел на гостя хозяйки.
— Там же и госпожа Нефернут лежала. Мертвая уже.
— Где? — быстро спросила Хатанук. — В каком месте зала?
— Так у выхода в коридор! — ответил слуга.
— Ренекау что-нибудь еще сказала про Алекса? — поинтересовался Тусет.
— Кричала, что он сошел с ума и стал всех убивать.
— А еще? — настойчиво допытывался жрец. — Не сказала, куда он побежал? Не кричала, что его надо ловить? Ну, вспомни?
— Нет, господин, — замотал кукольной головкой садовник. — Велела звать мождеев, а про Алекса больше не сказала ничего.
— Как она выглядела? — заметив недоумение слуги, Тусет пояснил. — Куда её ранили? Вы что её не перевязали?
— В грудь, господин мудрец, — растерянно пробормотал слуга. — У нее всё платье было в крови. Но мы её не трогали. Она не велела. Я послал Тулама за мождеями, а сам пошел в сад, узнать, что с остальными слугами. Гебареф, садовник ваш, лежал возле новой клумбы, а старая Мермуут на кухонном дворе у опрокинутой печки.
Он вздохнул.
"Как могла громко кричать раненая в грудь женщина? И почему она не дала себя перевязать?" — мысленно спросил у себя жрец, уже зная ответ.
— Ты не видел где-нибудь большого сундука с раскидистым деревом на крышке? — поинтересовался он.
— Не заметил, господин, — виновато развел руками садовник. — Какой-то пустой сундук лежал у каморки привратника. — Но что на нем нарисовано, не помню.
— А когда ты нашел госпожу Нефернут, на ней были драгоценности?
— Да, мудрец, — кивнул собеседник. — Красивый серебряный браслет с бабочкой и золотое ожерелье. Но мы ничего не брали. Клянусь Сетом!