Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Шрифт:
То ли они добавили в пиво сонное зелье, или Треплос оказался так измучен голодом и страхом, что сытость подействовала на него не хуже снотворного. Едва голова поэта коснулась свежего, пахнущего рекой и солнцем камыша, как он тут же провалился в глубокий, как омут, сон.
Анукрис казалось, что этот день никогда не закончится! Даже подготовка к новоселью не отняла у неё столько сил. Дом бурлил, словно котел с кипящим супом. Люди метались подобно муравьям, то и дело обращаясь к хозяйке за распоряжениями, советами или с докладами.
Слуги
Над кухонным двором весело клубился птичий пух. Кухарка и её помощницы резали салат, жарили птицу и рыбу, растирали зерна в муку, пекли свежий хлеб.
И все эти приготовления необходимо завершить к вечеру! Задерганная Анукрис то и дело ругала своего непутевого супруга, не предупредившего её вовремя. К таким мероприятиям нужно готовиться заранее. А у неё всего лишь полдня! Но она не могла опозориться на весь город, плохо приняв бальзамировщиков.
Сына одной из соседских служанок посадили на забор, следить за каналом в ожидании появления синего корабля из Города мертвых.
Когда-то кладбища Абидоса располагались только на противоположном берегу Лаума. Но с течением времени охранять гробницы и поддерживать их в порядке становилось все труднее. Приходилось нанимать все новых и новых сторожей, а это требовало от храмов дополнительных затрат. После гражданской войны жрецы приняли решение об устройстве новых мест захоронения ближе к городу. Но мастерские бальзамировщиков никто переносить не захотел. С тех пор тела знатных и уважаемых людей сначала везли в Город мертвых, потом возвращали обратно.
Слуги заканчивали расставлять столы в обеденном зале, когда в дом заявился довольный и чуть пьяненький Небраа.
— Ты хорошо поработала, Мерисид!
— Это все госпожа, — скромно потупила взор старшая служанка, застывшая с охапкой свежих цветов.
— Без тебя у неё ничего не получается, — уверенно заявил хозяин и только потом обратился к побледневшей от злости супруге. — Нам окажет честь сам мудрейший Сетиер! Прикажи подать лучшую посуду…
Он собрался высказать еще какие-то распоряжения, но тут раздался звонкий мальчишеский голос.
— Корабль плывет!
— Я пойду встречу их на берегу, — засуетился супруг.
Анукрис плюнула ему вслед и заторопилась в обеденный зал, где заканчивались последние приготовления.
Низкая барка с двенадцатью гребцами застыла у маленького причала возле усадьбы Небраа. На улицах толпился любопытствующий народ. Но церемонию не начинали. Протрезвевший от волнения Небраа уговаривал бальзамировщиков подождать еще немного. Те указывали на заходящее солнце и ругались.
Раздвигая плечами носильщиков любопытных, из-за угла неторопливо выплыли носилки первого пророка храма Сета.
Счастливый хозяин приказал слугам принять канат и подтянуть судно к берегу. С барки упал широкий трап.
Под пение гимнов восемь носильщиков вынесли деревянный, ярко расписанный гроб, который чуть раскачивался, подвешенный на тонких ремнях
Небраа опустился на колени, выказывая соответствующие почести мумии Нефернут, чья душа готовилась к загробному путешествию на Поля Блаженных в светлое царство Осирса.
По усыпанной цветами и пальмовыми ветками дорожке гроб торжественно внесли в широко распахнутые ворота, так же украшенные зелеными ветвями.
Сам первый пророк прочитал полагавшуюся в таких случаях молитву и сказал прочувственную речь о несчастной женщине, ставшей жертвой злобного колдуна. В толпе зрителей послышались горестные всхлипывания и сморкание. Скромно уступивший ему свое место жрец-чтец не мог не восхититься ораторским талантом начальника.
Расчувствовавшийся Небраа пригласил жрецов и бальзамировщиков в обеденный зал. Мастера расселись за низкими столиками, а служителей Сета хозяева разместили на самом почетном месте. И тут Анукрис вновь пришлось до дна испить чашу унижения. Жрецы разговаривали только с младшим писцом, подчеркнуто её игнорируя. Сетиер хвалил еду и напитки, даже не глядя на хозяйку дома. Небраа угодливо хихикал, не забывая подливать гостям вина и пива и командовать служанками.
Бальзамировщики неторопливо и обстоятельно насыщались, не обращая внимания на жрецов. Мужчины разного возраста в одинаковых белых юбках с узкими передниками в синюю полоску и обилием амулетов непринужденно переговаривались. Их старший, с перекинутой через плечо леопардовой шкурой, потягивал вино, слушая соседа, и не спускал с Анукрис любопытных глаз. Молодую женщину это раздражало, хотелось скорчить гримасу или обругать. Она отвернулась и сделала вид, будто очень внимательно слушает полупьяную речь супруга. Тот клялся в своей преданности "мудрейшему Сетиеру" и храму Сета, хвалился набожностью и благочестием.
Вдруг молодой женщине очень захотелось испортить ему настроение.
— Мой муж собрался отправить мумию дорогой Нефернут в паломничество.
Небраа чуть не поперхнулся, а первый пророк взглянул на неё с таким видом, словно заговорил табурет.
Порядком поддатый жрец-чтец громогласно одобрил подобное желание.
— Благородный поступок, достойный прославления. Если добрая Нефернут не смогла помолиться святыням великих богов при жизни, пусть сделает это хотя бы после смерти.
— Ты очень щедр, уважаемый, — одобрительно покачал головой первый пророк, вновь повернувшись к хозяйке бритым затылком.
— Я… ну я, — заблеял младший писец, потом гордо выпрямился, насколько это позволило выпитое вино и пиво, надул щеки и решительно кивнул. — Нефернут была мне как сестра. Я для неё ничего не пожалею!
— За это надо выпить! — громко произнес жрец-чтец.
Слуги по знаку хозяйки наполнили кубки гостей.
После этого тоста бальзамировщики стали собираться. Хозяева вышли их проводить за ворота. Небраа уже не держался на ногах. С одной стороны его поддерживала улыбавшаяся Мерисид, с другой — хмурая супруга. Вслед за ними ушли и жрецы, а слуги еще долго наводили порядок в захламленном зале.