Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
– Господа, – рискнул открыть рот Треплос. – А что я буду делать?
– Ждать Алекса, – ответил Убисту. – А когда приплывет, ты поможешь его схватить.
– Но вы же прекрасно справитесь и без меня! – возразил молодой человек.
Старший мождей тихо засмеялся.
– Ненужные вещи обычно выбрасывают, – проговорил Убисту своим мертвым голосом.
– Я все понял! – поэт встал. – Моя помощь вам очень понадобится. Я был лучшим борцом в Милете. Я…
Моотфу хлопнул его по плечу.
– Он мне точно нравится!
– И вы мне тоже, господин, – заискивающе улыбнулся поэт.
Старший
– Очень сильно нравишься.
– Пусть Аататам останется здесь, – сказал Убисту. – Вдруг твой чужак задумает нас обмануть.
– Что вы, господа! – стал бурно протестовать Треплос. Явный интерес красавца – мождея сильно вдохновил юношу. – Я клянусь…
– Оставь клятвы богам! – резко оборвал его мрачный келлуанин.
– Никуда он не денется! – засмеялся Моотфу. – Он красивый мальчик и я ему нравлюсь.
Потом обернулся к мождею, равнодушно жевавшему яблоко.
– Побудешь здесь. В полдень тебя сменит Бесхотеп.
– Да, господин, – густым басом отозвался тот, мрачно глядя в сторону притихшего поэта.
Отдав необходимые распоряжения, Моотфу раздвинул кусты, собираясь уйти.
– Я тебя провожу, – вдруг предложил Убисту, и келлуане скрылись в залитом лунным светом саду.
Все еще не избавившись от застарелого чувства голода, Треплос жадно откусил кусок мягкой белой булки, с удивлением обнаружив запеченные в тесте изюминки.
Александру не давала покоя та сладкая парочка на берегу. Влюбленные, конечно, часов не наблюдают, но они и не слепые, а одинокая лодка на канале ночью довольно необычное явление для Абидоса.
Два дня он терпеливо ждал гостей, почти не покидая убежища. Утром третьего Алекс услышал чьито звонкие голоса. Кажется, дети вновь решили побеспокоить покой покинутого храма? Юноша затаил дыхание. Но дверь не скрипела, а веселый смех, вроде как, стал удаляться. Снедаемый любопытством Александр покинул тайник.
Трое пацанов с тонкими копьями, или острогами, перелазили через забор, направляясь к каналу. "Лодка! – скрипнул зубами юноша, наблюдавший за ними через узкую щель. – Может, не заметят? Она хорошо замаскирована. Да и кусты там густые".
Очень скоро изза стены донеслись радостные крики. Потом еще и еще. Слов Алекс не разобрал, но смысл понял сразу.
"Нашли, козлы! – выругался он про себя. – Уплыла моя посудина! Лишь бы только в храм не поперлись?"
Юноша стал с тревогой ожидать развития событий. Но время шло, а ничего не происходило. Солнце жарило все сильнее, стихли птицы, шумели перекатываемые легким ветерком песчинки, надоедливые кусачие мухи вились вокруг потного лица. "Они там, что ночевать собрались?" – с раздражением подумал Александр. Ждать надоело и он, плюнув, вернулся в тайник.
А поздно вечером обнаружил, что юные келлуане приватизировали его единственное транспортное средство.
– Вот, бандиты! – очень тихо проворчал он, глядя на кучу сухих веток, оставшихся от его маскировки.
Теперь придется шлепать в город пешком! Юноша не рассчитывал, что похищение посоха Тусета останется незамеченным, и опасался, что правоохранительные органы Абидоса могут сильно разнервничаться и принять
Алекс странно нервничал перед новым свиданием с Айри. В голове постоянно крутился один и тот же вопрос: "Она знает о нас с Мерисид?" Парень старался не думать об этом. Но по мере приближения встречи чувствовал себя все неуютнее.
Рассудок и здравый смысл подсказывали, что не произошло ничего страшного. Типа: "Встретились два одиночества". Ну и так далее. Да и Айри давно замужем, а Мерисид вполне свободная женщина
"Которая совратила тебя, как озабоченного подростка", – ехидно добавляла совесть. Последнее обстоятельство угнетало юношу больше всего.
Вспоминая прозрачные намеки Айри и даже вполне откровенное предложение руки и сердца, Александр предполагал, что она может немного обидеться, узнав об их мимолетной связи.
"Кто поймет этих женщин?" – думал он, привязывая веревку к посоху Тусета, который собирался взять с собой. Кроме него он захватил и неполный бурдюк с водой, и сушеную рыбу. Кто знает, вдруг опять придется гденибудь отсиживаться?
Покинув храм в сумерках, Алекс решил пойти другим путем. Пробираясь полуразрушенными кварталами, он внезапно вышел на пустырь, заросший какимито ползучими растениями. С тревогой глядя на восходящую луну, юноша решительно направился в обход, но тут заметил среди травы какието продолговатые плоды. "Это же дыни!" – обрадовался он и, сглотнув набежавшую слюну, решил какнибудь обязательно навестить эту бахчу.
Сразу за ней начинались обжитые улицы. И здесь его ждало еще одно открытие. Вдруг пахнуло таким мощным запахом птичьего помета, что Александр невольно поморщился. Изза невысокой стены послышалось тихое гоготанье. "Гуси! – догадался юноша. – Те самые, что Рим спасли". Стараясь не разбудить чутких птиц, он тенью проскочил до ближайшего угла и напугал плюгавую собачонку, с увлечением глодавшую кость. Зверюга, подумав, что неизвестный в черном покушается на её ужин, принялась звонко лаять. Ей ответили немногочисленные сородичи. Это была катастрофа! Алекс мчался по улицам, пока не вылетел на маленькую площадь, за которой темнело невысокое здание с широко распахнутыми воротами. Влетев в крошечный дворик с торчавшим в середине камнем, юноша притаился в тени низкого забора и замер.
Исполнив свой служебный долг, собаки одна за другой замолчали, так и не разбудив никого из горожан. Очевидно, здесь к ночному лаю уже привыкли и не стали поднимать тревогу по пустякам. "Да и тогда бы я тихо ушел, – подумал Александр, стаскивая капюшон и вытирая пот со лба. – Если бы не тот пьяница".
Оглядевшись, он понял, что спрятался во дворе какогото маленького храма с каменной бадьей посередине.
"Вполне подходящее место", – решил юноша и, сняв со спины посох Тусета, вогнал его в твердую землю так, чтобы он не сразу бросался в глаза.