Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
Тот взвыл благим матом, но скоро стих под умелыми руками лекаря. Задав несколько уточняющих вопросов, евнух подошел к Александру.
– Его нельзя вылечить. Он слишком стар. Можно облегчить боль на какое-то время. Лекарство я захватил.
– Этого достаточно,- отмахнулся юноша.
– Не забудь о жаровне.
– Тепло тут не помешает, - согласился Гернос.
– Что вы там шепчетесь?
– настороженно поинтересовался сын мастера.
–
– скомандовал Александр.
Заметно приободрившегося старика перевернули на живот, растерли остро пахнущей мазью, после чего накрыли толстым одеялом. Алекс помахал утюгом, раздувая угли, и морщасть от дыма, стал водить утюгом по спине засопевшего от удовольствия литейщика.
От мази и тепла больному сразу полегчало. Он самостоятельно сел и принялся благодарить лекаря за чудесное лечение.
– Я не маг, и боль может вернуться, - покачал головой евнух, пряча глаза.
– Тогда придете к нам в лавку в особняк Сарвия Корнелла Апера на углу улиц Морской и Корнеллевой, - радушно добавил юноша.
– За две рахмы мы повторим сеанс.
– Так дорого!
– охнул старик, выпучив глаза.
– Но ведь помогло?
– усмехнулся Александр и предложил.
– Или вы можете поискать других лекарей, кто возьмет с вас подешевле?
Старик раздраженно засопел.
– Для того чтобы спина болела реже, носите пояс из овечьей шерсти, - посоветовал Гернос.
– И теплые носки.
– Хорошо, лекарь, - кивнула жена литейщика.
– Я принес деньги за жаровню, - сказал юноша, доставая кошелек.
Старик кивнул сыну. Александр одну за одной отсчитал пятнадцать больших серебряных монет.
– Прощай, мастер, - холодно улыбнулся он.
– А угли!
– вдруг встрепенулась его супруга.
– Вы собираетесь забрать их с собой.
Алекс вытаращил глаза и едва удержал рот закрытым.
– Или высыпайте их в очаг, или платите лепту!
– пояснила женщина.
– Угли тоже денег стоят!
– Несомненно, - кивнул пришедший в себя юноша.
– Пойдемте в соседнюю комнату и будьте свидетелями, что ничего чужого мы из этого дома не вынесли.
Под пристальным взглядом хозяйки дома он открыл крышку утюга, после чего, стоя, высыпал угли и золу. Облачко пепла опустилось на край ковра, сразу сделав его серым.
– Прощайте, госпожа, - поклонился Александр.
– Пусть боги так же щедро наградят ваш дом своими дарами.
Гернос громко хмыкнул.
Юноша поправил меч и вышел во двор.
– Никогда не видел такой жадной женщины, - покачал головой евнух, когда они возвращались
– А ты много их видел?
– усмехнулся Алекс.
– Тут дело не в половой принадлежности.
– В чем же тогда?
– чуть нахмурился спутник, явно обидевшись.
– Жадность и глупость, - охотно пояснил парень.
– Спина заболела вчера, а сейчас почти вечер. Они не послали за другим лекарем. Нас ждали. Чтобы денег не платить.
– Так ты поэтому так дорого с них и запросил?
– догадался Гернос.
– Нет, - признался Александр со вздохом.
– Я это понял, когда тетка велела угли высыпать. Это вообще клиника!
– Что?
– не понял евнух.
– Глупость, - пояснил юноша.
– Дурь. Мелочность. Что-то в этом роде.
– Значит, они к нам больше не придут, - сделал вывод Гернос.
Алекс беспечно махнул рукой.
– В Нидосе и без этих недоумков хватит больных и сумасшедших.
Глава V
От женщин одни неприятности, но без них слишком скучно.
У нас даже в знаменитой песне поется,
что бескорыстна мужская дружба.
А женская?
Иван Ефремов.
Лезвие бритвы
Одуряюще пахло подвяленной травой и любовью. Этот терпкий аромат заглушал все запахи, долетавшие в старинную хижину.
– Нет!
– маленькие твердые ладошки уперлись в грудь Мерка Корнелла Апера.
– Сказала, нет!
Молодой человек зашипел от боли.
– Я предупреждала, - покачала головой девушка.
– Это получишь только после того, как советник Корнелл даст согласие на наш брак.
Она встала. Нагая и прекрасная в лучах солнца, бивших сквозь развалившийся проем двери. И хотя губы влюбленного юноши кривились от боли, смотрел он на свою возлюбленную с обожанием.
– Он никогда не позволит мне взять тебя в жены. Отец упрям и жесток.
– Ценные качества в глазах мужчин, - девушка надела голубой хитон.
– Только вы зовете их верностью принципам и твердостью характера.
Усмехаясь, она набросила на плечи ярко-оранжевый платок, высвободив из-под него светло-русые волосы.
– Смеешься, а мне не весело, - обиженно проворчал Мерк.
– Отец запретил встречаться с тобой.
– Еще одна радланская добродетель, - собеседница присела и подала ему тунику.
– Послушание старшим.