Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
У колодца на площади Усатой рыбы гомонила жиденькая толпа женщин. Каждое утро они встречались здесь со знакомыми и подругами. Обменивались сплетнями, жаловались друг дружке на свою тяжкую жизнь. Причем, как с удивлением заметил Александр, общению нисколько не мешало различие в общественном положении. Конечно, солидные дамы за водой не ходят. Но он видел, как рабыни у колодца нисколько не стеснялись, перебивали свободных горожанок.
Появление Алекса в пределах их видимости вызвало
Площадь Великого флота оставалась еще почти пустынной. Только кое-где мелькали торговцы с лотками или переносными жаровнями. Храмы, городские учреждения и торговые дома, как правило, открывались во втором часу после рассвета. Дом Кураса оказался обычной нидосской многоэтажкой. Раб провел их на галерею второго этажа, куда выходили двери немногочисленных квартир. Возле одной из них провожатый остановился и постучал деревянным молотком. Открыл широкоплечий раб в одной набедренной повязке и медном ошейнике. Узнав их спутника, он отступил в сторону, приглашая войти.
Александр едва не присвистнул от удивления, увидев мраморный пол, высокие потоки и белые стены, расписанные аляповатыми картинками. Помещение резко отличалось от бедной квартирки Гарби.
В маленькую прихожую торопливо вошел мужчина в желтом, расшитом по подолу хитоне с не примечательным лицом.
– Ты лекарь?
– обратился он к Герносу.
– Я.
– А это кто?
– Геганий ткнул пальцем в Алекса.
– Помощник, - ответил за евнуха парень.
Хозяин настороженно посмотрел на его меч и махнул рукой.
Пройдя через большую парадную комнату, они оказались в узком помещении, где на высокой кровати лежал юноша с красным лицом и короткой курчавой бородкой. На обнаженном торсе выделялись следы ударов. Распухшая левая рука с неестественно вывернутой кистью походила на бревно. У изголовья на табуретке плакала женщина с растрепанной прической. Услышав их голоса, она встала. Большие, покрасневшие от слез глаза с надеждой взглянули на вошедших, но тут же вспыхнули гневом.
– Это кто? Почему ты позвал каких-то проходимцев? Где лекарь Малий Алахов?
– Успокойся!
– попытался урезонить её мужчина.
– Это тоже очень хороший лекарь. Из самого Келлуана.
– Глупец, он не похож на келлуанина!
– истерически вскричала женщина.
– Он погубит нашего мальчика.
Не глядя на выяснявших отношения супругов, Гернос подошел к больному и, взглянув в глаза, что-то спросил, осторожно тронув руку.
– Перелом?
– поинтересовался Алекс, глядя на скрежещущего зубами парня.
–
– Мне нужно вино!
Мужчина и женщина удивленно замолчали.
– Вы позвали меня слишком поздно!
– громко объявил лекарь.
– Так хоть сейчас поторопитесь! Или ваш сын умрет.
– Сейчас подадут, - кивнул побледневший хозяин и убежал, словно радуясь возможности покинуть комнату.
Евнух напоил молодого человека обезболивающим. Тем не менее, тот орал во всю глотку, когда вправляли выбитое плечо, составляли сломанные кости и вскрывали гематому. Чтобы парень не дергался, его держали вчетвером.
– Надо купить пяток кожаных ремней, - отдуваясь, проговорил Александр.
– Зачем?
– спросил Гернос, ловко бинтуя наложенные на руку шины.
– Крепко связанный пациент в обезболивающем не нуждается, - переиначил юноша услышанную в прошлой жизни шутку.
Евнух хмыкнул, рабы опустили глаза, стараясь скрыть улыбки, а господин, кажется, ничего не понял.
Кроме травмы руки у его сына оказалось сломано ребро, и имелась глубокая рана на внешней стороне бедра у самых ягодиц. Это не считая синяков и царапин.
Со всем этим они провозились часа три. Наконец, выпив подогретого вина с медом и какими-то травками, пациент затих, укутанный толстым шерстяным одеялом.
Геганий без каких-либо эмоций выслушал сумму, в которую Алекс оценил проведенные процедуры.
– Я добавлю еще три рахмы, если вы навсегда забудете, что были здесь.
– Слишком много народа нас видели, - покачал головой Александр, поворачиваясь спиной к стене.
– И нет ничего позорного в том, что ваш сын сломал руку. Хотя еще от трех рахм мы бы тоже не отказались.
Хозяин нахмурился.
– Уверяю вас, мы очень скромные люди, - продолжал Алекс, кладя ладонь на рукоятку меча.
– И никогда ничего не говорим о тех, кого приходится лечить.
– Хорошо, - кивнул Геганий.
– Вот деньги. Ступайте.
– До свидания, - не спуская взгляда с застывших у стены рабов, юноша подтолкнул Герноса к двери.
– Если еще понадобится помощь, вы знаете, где нас найти.
– Козлы!
– выругался он, спускаясь с галереи.
– Почему ты так не любишь этих животных?
– вдруг спросил евнух.
– По-моему, шакалы гораздо противнее. Или лягушки.
Он передернул плечами.
– Холодные, скользкие, противные.
Александр на секунду задумался, но ни одна сколько-нибудь подходящая мысль так в голову и не пришла.
– Потому, что они козлы! И Геганий - козел!
– Он хорошо заплатил, - возразил Гернос.
– Двенадцать рахм за такую работу очень много.