Оскал Фортуны
Шрифт:
– Еще нет, но она сказала, что ты знаток поэзии?
– Считать себя истинным знатоком было бы не скромно, - завораживающе улыбнулся Татсо.
– Мне нравится творчество Осако Дошо. Именно она триста лет назад стала первой писать трехстишия. Говорят, их было около тысячи. Я знаю сорок.
– Я двадцать две, - похвалилась Сайо.
– Вот только, среди них встречаются не слишком скромные.
– Что же ты хочешь от гетеры и любовницы сегуна Рокидо.
– Не только любовницы, - поправила брата баронесса.
– Но и подруги. И
Тот не стал спорить.
– Лучше всего о поэтессе говорят ее стихи.
Он улыбнулся и тихо прочитал:
Я - словно горы, ты - ручью подобен.
Течет поток, а горы неизменны.
Ручей вдали от гор, тоскуя, плачет.
Сендзо Татсо посмотрела на Сайо. Та улыбнулась, принимая вызов:
Вода меняется, лишь горы неизменны.
И днем и ночью вдаль текут потоки.
Так человек: ушел и не вернется.
Юноша положил руку на широкий пояс и ответил:
Из зимней ночи вырежу лоскут,
Впрок спрячу до весны под одеялом,
Чтобы длиннее сделать ночь с любимым..
Они еще долго читали стихи несравненной Дошо, пока Сайо смеясь, не признала свое поражение.
– Ты действительно знаток, Татсо - сей!
Молодой человек развел руками и, словно закрепляя свою победу, прочитал:
Скажи, тебя хоть раз я обманула?
Как холодна подушка в третью стражу!
Лишь ветер шелестит листвой опавшей.
– Хватит упражняться в декламации!
– нахмурилась сестра.
– Лучше покатай нас на лодке! Сайо - ли, ты не против такой прогулки?
– Конечно, нет, - девушка пребывала в прекрасном расположении духа. Ей нравилось буквально все. И сад и Сендзо, и особенно Даиро.
Они прошли по дорожке до заполненного водой широкого рва. У крошечной пристани их ждала лодка с мягкими сиденьями и двумя молчаливыми гребцами на корме. Юноша помог забраться сестре и Сайо, сам сел лицом к ним и махнул рукой. Лодка неторопливо поплыла по стоячей воде мимо заросших невысоким камышом берегов. Несколько человек по шею в воде орудовали длинными серпами.
– Что они делают?
– спросила гостья.
– Ров надо очищать, - любезно пояснил барон.
– Иначе он зарастет травой. А ведь это не только канал для прогулок, но и оборонительное сооружение.
– Ваш замок поражает не только красотой и благоустройством, но и образцовым содержанием, - польстила хозяевам девушка.
– Так и должно быть, - улыбнулся юноша.
– Это наш дом.
– А ты знаешь, Сайо - ли не только хорошо знает поэзию, но и сама пишет стихи, - сменила тему разговора сестра.
Брат встрепенулся
– Это правда?
– Да. Я участвовала в поэтическом конкурсе...
– И даже завоевала приз!
– прервала ее баронесса, заставив ужасно смутиться.
– Тогда ты должна почитать нам свои стихи!
– решительно сказал Татсо.
– Иначе это будет просто нелюбезно.
Сайо отвела взгляд от его прекрасного лица и тихо продекламировала:
За
Там светает понемногу,
Там деревья и кустарник
Разрослись в дремучий лес.
Мы пришли, полюбовались,
Но уже пора в дорогу,
Горный пик на горизонте
В дымке облачной исчез.
Мы пришли, полюбовались
И уходим ранним утром.
Вас я, друг мой, не увижу -
Широка речная гладь.
Но надеюсь, что рассказы
О правленье вашем мудром
Всю далекую дорогу
Будут нас сопровождать.
– Великолепно!
– вскричала Сендзо.
– Ты настоящая поэтесса, Сайо - ли!
– Это просто забава для души, - краснея до кончиков волос, ответила девушка.
– Это не забава, - тихо возразил ей Даиро.
– Это очень хорошие стихи. Может быть, ты еще порадуешь нас своим творчеством.
– Нет, - нашла в себе силы отказаться Сайо.
– Я всего лишь молодая девушка, и как бы мне не зазнаться от ваших похвал.
– Но почему...
– попытался было возразить барон. Но сестра остановила его порыв.
– Оставь нашу гостью в покое. Видишь, мы почти приплыли.
За интересным разговором они не заметили, как обогнули замок. Вновь показалась крошечная пристань, где их терпеливо дожидался слуга.
– Что тебе нужно?
– нахмурился Даиро.
– Мой господин Татсо - сей, твоя уважаемая матушка напоминает, что приближается время обеда.
– Иди, передай, что я не забыл.
– А после обеда ты должна посмотреть мои картины!
– решительно заявила баронесса.
За обедом Сайо поблагодарила хозяев за гостеприимство, а барона за возвращенное ожерелье. Она искренне и бесхитростно восхищалась Татсо - маро, вызвав довольную улыбку на сухих губах хозяина замка. В свою очередь он рассказал, что отправил гонца на лучшем скакуне и завтра уже ждет ответа из Канаго - сегу. При этом барон еще раз повторил предложение отправить Сайо вместе с отрядом младшего сына. Однако девушка решила ничего не предпринимать до получения письма от господ Айоро. Ей все больше и больше нравилась семья Татсо, но не стоило забывать о новом опекуне. Неизвестно еще, как отнесется Айоро - ли к такой самостоятельности. Видимо, барон это понял. Разговор в свои руки взяла его супруга, и дальше за столом говорили лишь о поэзии и о... погоде.
– Это слабость моей матушки, - смеясь, рассказывал Даиро.
– Она считает, что все ее болезни так или иначе с связаны с погодой.
– Может быть, она и права, - ответила Сайо, когда они шли в комнаты Сендзо. Молодой барон слегка поддержал ее за локоть на ступеньках крутой лестницы, и девушка не смогла скрыть счастливой улыбки. "Молодой, красивый, знатный! Ой, Сайо, не потеряй головы", - вдруг, словно наяву, услышала она голос преподобного Кимцзы, и страшно смутившись, аккуратно высвободила руку из заботливых пальцев.