Осколки чего-то красивого

Макарова Ольга Андреевна

Вот потому-то я и не могу писать повести. Потому что моя Муза — бабочка однодневка. На следующий день она уже мертва… Пока она гусеница и ползает на задворках сознания, нагуливая жир, она живет долго. Но стоит ей покинуть кокон, стоит заявить о себе миру, как обратный отсчет пошел… Записывай, пока не поздно, потому что рассвет следующего дня убьет ее…

Мои рассказы всегда короткие. 5-10 минут на сотворение мира… это даже не день… лучше записывать все сразу, как только оно пришло! С пылу, с жару! И не хранить в черновиках!

Но

это я такой… а ведь я знаю людей, которые пишут гигантские повести! И пишут годами! Я даже не представляю, как можно отложить рукопись вечером, а на следующий день поймать эту ниточку и продолжить. И чтобы получалось свежо и ново, а не загнивало мертвой органикой…

90.

Переписка на лекции:

— (// — это я)

Давай о очереди писать прилаг. к слову "МОРЕ". чтоб подходили. кто больше.

//Забавно играть в такую игру с человеком, который никогда не видел моря… ну ладно…

спокойное

//штормовое

изумрудное

//русалочье

глубокое

//бездонное

бескрайнее

//безбрежное

теплое

//ласковое

бурное

//тихое

закатное

//туманное

мертвое

//безжизненное

романтичное

//саргассово

соленое

//горькое

нефтяное

//предгрозовое

освежающее

//жаркое

кипящее

пенное

бурлящее

//жуткое

высокогорное

//призрачное

мерзкое

//высохшее

смертоносное

//лунное

солнечное

//вечное

замерзшее

//разгневанное

волнующееся

//грустное

ровное

//беспокойное

утреннее

//мерцающее

успокаивающее

//сонное

млеющее

//сказочное

—

58 слов. И было бы больше, если б лекция не кончилась.

Вот такое оно, море…

91.

Не понимаю писателей, которые не пишут, а печатают… на компе ли, на печатающей машинке — все равно. Это не то. Я всегда пишу рукой. Своим почерком. Это самый честный путь из Замирья в наш мир. Почерк — это ведь не просто каракули. Говорят, это нечто, отражающее характер, настроение…

Я где-то читал, что, если, когда пишешь на нелинованной бумаге, строчки уходят вниз, значит у тебя заниженная самооценка. Вверх — наоборот.

Так вот: у меня конец каждой строчки упорно загибается вниз…

92.

С мыслями о море (может, и переписка натолкнула) я написал еще одну главку Хроник…

Мне нужен, просто позарез нужен человек, такой особенный-особенный человек, которому я мог бы представить на суд свою первую "большую" книгу. Только где его взять, такого человека? Есть

ли в мире кто-нибудь, кому я настолько верю, чтобы принять его мнение близко к сердцу… я подумал, порылся в памяти и понял, что нет…

93.

—Я ездил к маме

Лео закрыл дверь и снял тяжелые ботинки, обильно политые, точно соусом, липкой весенней грязью. На Марсе она красная… точь-в-точь кетчуп…

С тех пор, как Лео потерял мать, он возвращался так каждый вечер… Пиво, в конце концов, он выпивал сам, порой хваля его, порой ругая. Сидел на балконе, вел неспешный разговор с пустым небом и звездами, из которых больше всего любил "утреннюю звезду" — Венеру, — потому что так звали его мать…

— Мама, это "Марсианское" номер 3. Знаешь, мне говорили, что оно…

"Бедный Лео… — думала Лина, его сестра. — Совсем сдвинулся, бедняга… почему пиво…"

С ним было бессмысленно спорить на эту тему. Точно выключатель заклинил: "Мама пиво любит. Я ей обещал," — заявлял Лео и шел в свой любимый магазин, а Лина, оставаясь дома, горько плакала…

Однажды он сказал:

— Сегодня прилетает корабль с Земли. Привезут земное пиво. Это такое событие! Мама всю жизнь мечтала его попробовать…

В душе Лины, словно потревоженный ил, всколыхнулось предчувствие…

— Братик, не ходи! — она обняла Лео за плечи. — Не ходи сегодня, останься дома!

Она не знала, как объяснить, что это на нее нашло. Но в груди словно плескалась горячая волна, ударяясь о сердце и нашептывая: "Не отпускай, не отпускай, не отпускай…"

— Лина, я же обещал, — Лео погладил сестру по голове, точно маленького ребенка.

— Лео…

Он ушел… было розовое марсианское утро с пурпурными тучками. Моросил дождик, разбавляя на дорогах жирный кетчуп…

В нем скользили колеса, и машины не слушались тормозов…

Лео попал под грузовик… который вез то самое земное пиво… и красная кровь смешалась с красным кетчупом…

Лина прибежала в больницу под дождем, похожая на маленького мокрого мышонка. Она билась в двери, плакала и звала брата…

Врач в изумрудной мантии обнял ее и подвел к огромной капсуле, которая тихо и мягко гудела.

— Он здесь, малыш, — объяснил врач, — этот аппарат сегодня привезли с Земли. Сейчас он сшивает раны и сращивает сломанные кости… Поверь мне, через два дня твой брат будет снова бегать за пивом каждый вечер, как раньше…