Осколки ледяного сердца
Шрифт:
– Прости, что пришлось сделать анализ ДНК. Ты измученная, я понимаю, но есть некоторые сомнения. Мне бы хотелось убедиться, что поиски на самом деле следует остановить. Моё сердце рвётся на части, ведь я вижу перед собой себя в молодости, а другая часть меня терзается в сомнениях. Ты не обиделась?
– Нет. Вы имели право сделать это. Если я не ваша дочь, вам следует продолжить поиски и найти её.
Вера улыбается.
– Можно узнать ваше отчество? Мне неловко называть вас мамой. Я не помню вас, а если анализ не подтвердит наше родство…
– Это уж совсем неправильно, но я понимаю тебя, конечно. Вера Николаевна.
–
– Что за вздор вы обе несёте? Вика!.. Твоя мама помутилась рассудком, когда ты исчезла, не оставив даже записку, но я-то вижу, что ты наша дочь. Этот анализ сделан только для её успокоения. Вера, накорми дочь и дай ей отдохнуть нормально. Не выноси ей мозг своими причитаниями. Я пошёл к себе. Мне нужно выспаться перед важной встречей. Завтра я сообщу Андреевым, что подготовку к свадьбе можно продолжить.
Глеб уходит, и мы с Верой Николаевной остаёмся одни.
– Так похожа, как две капли… Может, я на самом деле потеряла рассудок? Ах, Вика… прости меня. Я сморозила чепуху. Пойдём, я накормлю тебя ужином. Мы отпустили всю прислугу пока… пока тебя не было. Места себе найти не могли, а ещё все они крутились под ногами.
Я послушно иду за Верой Николаевной. Понимаю чувства и сомнения матери, только мне ничуть не легче. Не хотелось бы мне обманывать её. Кажется, она любит свою дочь? Любила по крайней мере… А я не она. И когда эта правда раскроется, ей будет очень больно. Она посчитает себя преданной.
– Я не Вика, – бормочу себе под нос, отправляя в рот ложку грибного крем-супа.
– Конечно, ты она. Я не должна была заставлять тебя сомневаться. Просто ты осунулась и измучилась. Ты она. Точно, – оспаривает мои слова Вера Николаевна.
Больше мы ни о чём не говорим. Я ужинаю, принимаю душ, не обращая внимания на роскошь ванной комнаты, одеваюсь в предложенную мне пижаму, падаю на огромную кровать и пытаюсь заснуть. Да только сон не идёт. Я чувствую себя виноватой. Решив помочь Ворону, я вторглась в чужую семью. Мне не следовало этого делать, но теперь я здесь. Я мешаю людям искать свою дочь. И если отцу Вики плевать, его ли дочь рядом, то Веру Николаевну мне жаль. Надеюсь, она не возненавидит меня, когда обман раскроется? Думаю о Максиме… правильно ли было соглашаться помогать ему? Я понятия не имею, в какой аварии виновата Вика. Может, там и не было её вины? Что, если она жертва обстоятельств?
Мне не следовало прыгать с обрыва настолько необдуманно, но я уже сделала это.
Разбираться придётся по ходу дело.
Как проваливаюсь в сон, толком не замечаю, но снова вижу свою копию. Она просит помочь ей, спасти, но я совсем не понимаю, что могу сделать.
– Где ты? Как я могу помочь тебе? – спрашиваю хрипящим голосом. – Вика, не исчезай! Я хочу помочь тебе! – кричу и открываю глаза, ощущая, как всё тело бьёт лихорадочной дрожью.
– Всё хорошо, дочка. Тебе просто приснился дурной сон, – слышу уже знакомый голос. Вижу Веру Николаевну, присевшую рядом со мной на край кровати. Она поглаживает мою руку и по-доброму улыбается. – Я рядом. Я буду с тобой. Спи. Я тебя теперь не оставлю.
Как бы мне хотелось услышать такие слова от своей мамы… но она не скажет их. Уже никогда. Глубоко в душе я завидую Вике. У неё есть любящая мать. И совсем не понимаю – почему она сбежала,
Веки снова смыкаются. Я засыпаю на этот раз крепко. Уже не вижу кошмаров. И надеюсь, что не увижу их снова.
Глава 6
Утро… Раньше обожала его наступление, ведь это означало, что ускользну из дома и не увижу отца. В течение всего дня не буду наблюдать, как он гробит себя. А сейчас пробирает до мозга костей. Потому что я на чужой территории. И я не могу целый день скрываться. Мне следует привести себя в порядок, узнать, что делать дальше, в конце концов.
Именно этим я и занимаюсь, буквально за волосы вытаскивая саму себя из кровати.
Умывшись и немного освежившись, я переодеваюсь в одно из платьев Вики, на котором до сих пор висела бирка. Мне не по себе, ведь ворую чужую жизнь. Однако иного выхода нет. Не сейчас. Удивительно, что у нас даже размеры совпадают. Вика чуть крупнее меня, но в целом её одежда не висит на мне мешком.
Выхожу, но понятия не имею, куда пойти, поэтому просто спускаюсь вниз.
Слышу голос Глеба… не знаю его отчества, да и пока нет нужды обращаться к нему. Я не могу разобрать его слов, поэтому инстинктивно иду на звучание. Останавливаюсь у приоткрытой двери и замираю.
– Уничтожь взятые вчера материалы и приготовь мне положительные результаты теста. Мне нужно как можно быстрее вернуться к подготовке. Свадьбу откладывать нельзя. Ещё Вера со своими сомнениями. Палки в колёса вставляет.
Закрываю рот ладонями, чтобы не вскрикнуть.
Неужели Глебу совсем нет дела до дочери? Он говорит так, словно убеждён, что я это она… А если и сомневается – ему всё равно. Только свадьба имеет значение. Что за свадьба там такая? Жених старый обрюзглый калека? Или садист? Кожа покрывается мурашками. Как бы мне хотелось сейчас встретиться с Вороном, поделиться с ним своими опасениями. Сомнения гложут душу, разрывают её на части, а я пячусь и уже скоро возвращаюсь к лестнице. Остаётся надеяться, что камер в доме нет, и Глеб не узнает, что я слышала часть его разговора. Он хочет убедить всех, что я – Вика. Больше всего в этой истории мне жаль Веру Николаевну – она на самом деле искренне переживает за свою дочь.
– Вика? Доброе утро, малышка! Как тебе спалось? – спрашивает женщина, и я оборачиваюсь на звуки её голоса. Она говорит натянуто. И ведёт себя так, словно перед ней чужой человек. Так всё и есть. Мне хотелось бы быть откровенной с ней. Однако я должна молчать. Чтобы помочь Ворону и узнать, что скрывает Глеб Самойлов. Судя по всему, не только от окружающих, но ещё и от своей жены.
– Доброе утро. Спасибо, хорошо. Не помню, когда последний раз спала нормально. Даже голова почти не болит, хотя вчера раскалывалась.
– Всё обязательно наладится, – улыбается Вера Николаевна. – Попьём чай? Папа пока не уехал на работу. Он хотел поговорить с тобой, когда ты проснёшься.
И я даже знаю, о чём именно ему хотелось поговорить. Наверняка будет снова давить, что дочь прямо сейчас должна пойти под алтарь, ведь его бизнес так сильно нуждается в финансовом подкреплении со стороны родителей жениха.
Иду следом за Верой Николаевной на кухню, сажусь за стол и тихонечко стучу по краю подушечками пальцев.
– Какой он? Мой жених? – спрашиваю я.