Осколки маски
Шрифт:
— Конечно нет, — фыркнула Атарашики. — Может, она и императрица, но не настолько зазнавшаяся. Просто Митико всегда любила… — замолчала она, подбирая слова. — Электронику. Хотя нет, лучше сказать, бытовую электронику. Кнопочки, экранчики… Интернет. Но только потому, что там много кнопочек и никуда без экранчиков. И позвонила она лишь для того, чтобы лишний раз воспользоваться смартфоном. И вроде старуха уже, а гляди ж ты, любовь юности по-прежнему сильна.
— Во времена вашей юности, — заметил я, — никаких экранчиков не было.
— И что? — пожала она плечами. — Зато были другие вещи. Я тебе в целом, а ты мне про частности. Кстати — но это между нами — Митико
Мм… Нет, умом я понимаю, что такое вполне возможно, но представить восьмидесятилетнюю императрицу, азартно рубящуюся за компом в игры, мне все-таки сложно.
Хотя у императора вообще те еще жены. Начнем с того, что у двух его жен одинаковые имена — Митико. Одна из них в девичестве Аматэру, а вторая Седа. Как уж они там внутри семьи друг к другу обращаются, не мое дело, но в официальных документах приходится ставить приписку — в девичестве такая-то. Что вообще-то не положено, но иначе будет путаница. Так ко всему прочему вторая Митико, которая в девичестве Седа, простолюдинка. Да, семья у нее не бедная, соответственно и образование с воспитанием на уровне, но как сам факт: одна из жен императора — простолюдинка. И, кстати, она родила мужу троих детей. Третья его жена вообще рвет все рамки обычности. Начнем с того, что она генерал полиции. По крайней мере, официально. Но это уже внутригосударственные заморочки. Просто полиция в Японии разделена на части, и у каждой из этих частей свое начальство. Научно-исследовательский отдел, полицейская академия, дворцовая полиция и, собственно, национальная полиция. Императрица Этсуми является начальником дворцовой полиции, которую фактически создали специально для нее. Но это было уже после того, как она успела послужить в армии и дослужиться до полковника. А главное, почему бы и нет? Хрен ли ей, Виртуозу? Может себе позволить и генералом полиции быть. Лишь бы рядом с императором изображала идеальную жену, а что там у них внутри семьи — их личное дело. Но, думаю, нормально у них там все. А вообще Этсуми можно только поаплодировать: добиться подобного в этом шовинистическом обществе многого стоит. И, кстати, Этсуми вышла из рода Сатэ. Того самого рода, что сейчас правит в провинции Симоса. Именно из этого рода были тот ублюдок, которого я грохнул на дне рождения Ами, и его отец, совершивший потом сеппуку.
Но к бывшей Сатэ я в общем-то неплохо отношусь, ее есть за что уважать, а вот бывшая простолюдинка Седа меня раздражает. Все императрицы в той или иной степени смотрят на мир презрительно, их можно понять — они на вершине иерархии страны, однако бывшие Сатэ и Аматэру осознают, кого трогать не стоит и в присутствии кого свое презрение нужно запихнуть куда подальше, а вот бывшая Седа… Она то ли не может, то ли не хочет понимать, что на ней свет клином не сошелся. И самое поганое — это приходится терпеть. Впрочем, презрительными взглядами разбрасываться может не только она, просто я пока еще не набрал нужного веса в обществе, чтобы так делать. Пока я всего лишь наследник рода и бывший простолюдин, а принятый в род мужчина — совсем не то, что принятая женщина. В этом плане мы, мужики, сильно проигрываем. Плюс ее возраст — к старшим принято относиться уважительно. Не без нюансов, к которым я, как Аматэру, отношусь, но и императрица — это вам не хухры-мухры.
К счастью, общаться мне предстоит с другой Митико, а с бывшей Аматэру, я надеюсь, мы найдем общий язык. Кстати, я ведь впервые буду общаться с членом императорской семьи в неформальной обстановке, и надо заранее убедиться, насколько именно она будет неформальной.
— Атарашики-сан, — обратился я к
— Учитывая то, что она одна, мое присутствие и повод для визита, Митико и не сможет быть только императрицей.
«Только императрицей»? То есть обстановка неформальная, но забывать, чья она жена, не стоит даже теперь. Разве что самой Атарашики на это плевать.
Императрица приехала через восемнадцать минут, и встречать ее отправилась старуха. Не слуг же посылать приветствовать на входе такую персону? Сам я не пошел, ибо, будь она хоть трижды женой императора, выходить к ней всем составом рода не стоит. После ухода Атарашики нервозность Казуки прорвалась наружу, и он начал постукивать пяткой по полу. Бедолага и так нервничал, а тут еще встреча с женой императора. И как его успокоить, я не знал.
— Казуки, — окликнул я его.
— Да, Синдзи-сама! — замер он, глядя на меня.
— Успокойся, — велел я, применив «голос». — Ты все равно не сможешь ничего испортить. Если боишься, просто будь вежлив и поменьше говори. Тут нет ничего сложного. Молчишь, улыбаешься, отговариваешься стандартными фразами.
Главное — тон, спокойный, успокаивающий, убаюкивающий. И поменьше зауми, он сейчас все равно лишь самое простое воспринять сможет.
— Понял, — кивнул он резко. — А какие фразы стандартные?
Да уж, придавило парня.
— Ну… Вот если я скажу, что ты довольно мужественен, что ты ответишь?
— Э-э… Благодарю, Синдзи-сама…
— И этого будет достаточно, — улыбнулся я.
— Понял, — вновь кивнул он, но уже не так резко. — А я правда… ну…
— Нет, — усмехнулся я. — Твоя кавайность забивает всю мужественность.
— Вот сейчас могли бы и соврать, — проворчал он. — Я, между прочим, со своими парнями несколько школ в кулаке держу.
— Да-да, ты кавайный бандюган. Я в курсе.
— Ну и пусть, — бурчал он себе под нос еле слышно даже для меня. — Элемент кавая всегда должен быть. Ня, чтоб вас всех…
К тому моменту, когда вернулись старушенции, Казуки успокоился. Что у него на душе творилось — я без понятия, но он, по крайней мере, своего беспокойства не показывал. Правда, с появлением в пределах видимости императрицы вновь начал деревенеть, а когда я встал, чтобы ее поприветствовать, чуть ли не подскочил и сразу поклонился.
— Ваше величество, — поклонился я. — Боюсь сморозить банальность, но выглядите вы великолепно.
Сравнивая Митико с Атарашики, сложно сказать, что последняя старше императрицы. Ненамного, всего на год, но при этом Атарашики выглядела лет на десять-пятнадцать моложе и это притом, что она не заморачивалась со своей сединой. Митико же явно красилась, но грамотно, оставляя благородную седину, дабы не выглядеть слишком вульгарно. Хотя в целом и она не выглядела на свой возраст. Вот бывшая Седа — да, будучи младше своей тезки, казалась старше. Интересно, это конкретно у сестер Аматэру такая особенность или все женщины этого рода выглядят младше своего возраста? Абэ Джунко тоже не тянет на свои восемьдесят с лишним лет.
Обе сестры были одеты в бежевые кимоно с разными рисунками на подоле, и если Атарашики была сама серьезность — как и обычно, в общем-то, то Митико не чуралась улыбки. Вот прям доброй и веселой ее не назвать, но и серьезности на ее лице было в разы меньше. Впрочем, и жизнь у нее была попроще, чему Атарашики.
— Ты мне льстишь, Синдзи-кун, — улыбнулась она. — Куда мне до Аты-тян.
— Ну, — хмыкнул я. — Пока Атарашики-сан не уберет со своего лица постную мину, она вам точно не соперница.