Осколки наших грез
Шрифт:
– Слушай, птица, я ни слова не распознал. Что за чушь ты несёшь?
– Это сложно, – стал расхаживать он, судорожно выпрямляя чёлку. – Меня никто и никогда не поддерживал. Ни дома, ни в кругу друзей. А когда ты встал мою сторону и поддержал меня в желании отомстить Наде, то я как будто прозрел. Несмотря на твои издёвки, ты единственный, кто всегда был рядом. И, больше не могу молчать.
– Проклятье! Ты что, налакался, говнюк?!
– Последнее время я сам не свой. Что-то происходит. Что-то плохое, я чувствую. Оно вокруг. Это сводит с ума.
Обескураженный Назар плюнул подле своих ног.
– Мне до ужаса противно это слышать, но… К чему ты клонишь?
Стало заметно, как силуэт Авдея в содрогании выпрямился.
– Кажется, я тебя люблю, Назар, – стрельнуло по ушам.
Лебедев сделал шаг навстречу, но был повален резким ударом в челюсть. Как и Назар, я скривился от непреодолимого отвращения.
Охренеть. Как забавно всё выходит… Нет, серьёзно?!
– Да ты по правде педик, Педик! – прорычал Назар, скривившись. – Боже! Поверить не могу! Назови мне хоть одну причину, чтобы не втоптать тебя в грязь.
Перебираясь на корточках, Авдей стыдливо выставил руку.
– Только не бей! Ты меня неправильно понял!
Ох, ещё как правильно.... Вернее и быть не может! Вот же мерзость.
Сгорая от ярости, Сотников схватил павшего за рукав и встряхнул.
– Я не превращу тебя в мешок с костями, потому что это расстроит Снежану. Только поэтому, мудак. Но если ты ещё раз попадёшься мне на глаза, то беды не миновать. Обещаю, твой сладкий зад наполнится камнями и отправится на дно.
Отстранившись от бывшего друга, как от заразы, Назар поспешил удалиться. Всё оставшееся время я слышал тихие всхлипы Авдея, который успел пожалеть о многом. Но не о главном. А значит, его наказание остаётся в приоритете.
Больно? Обидно? А как было Наде, когда ты предал её?
Разрушая подошвой щебень я вышел на свет. У моих ног карабкалось ничтожество, что позволило себе стать вершителем чужих судеб. Теперь его душонка лихорадочно дрожала в моих руках.
Авдей поднял перепуганные глаза.
– Несправедлива эта жизнь, правда? – сказал я, раскрыв рюкзак. – Правда.
Глава#24
Ускользающие потоки воды окрашивались в багровый оттенок. Я с усердием отмывал руки, на костяшках которых стесалась кожа, а после завёл голову под леденящий напор и лишь тогда получил ничтожное облегчение.
Мне отчётливо представлялась картинка, где некогда лучший друг задыхается в воплях и умоляет образумиться. Я видел страх в его глазах и слышал, как от боли ноет тело, но не мог остановиться. Ненависть, что недурно назвать поглощающей, буквально сносила голову, подталкивая на очередные действия.
Жестокие действия.
И вроде бы жалеть о содеянном не имело смысла, но что-то острое
Снежана ни за что меня не простит. Что ж, это только к лучшему.
Вернувшись в комнату, я лёг на диван и по шаблону схватил телефон – ничего. Феноменальное отсутствие её голоса неожиданно переросло в нехватку. Было сложно поверить, что спустя годы потраченного времени «настырная сестрица» решилась поставить точку. Я ждал этого так же долго, но почему-то не спешил радоваться.
Нет, она ни за что не станет моей вредной привычкой. Не в этой жизни.
Она по уши влюбилась – в этом нет моей вины. Так зачем это растущее недомогание заставляет взять ответственность за чужие чувства? Быть может, я сам не так равнодушен, как хочу показаться? Быть может, старательно убеждаю себя в том, чего давно уже нет? Нет. Нет. Я просто безумец.
Уже четвёртый день я находился в состоянии адской полудрёмы. Спал по несколько минут и каждый раз вздрагивал в душевной агонии. Это было лишь начало пути, что проложили сами черти. Я был готов к подобному и с каждой новой секундой питался силами для нового правосудия.
Не будет мне спокойствия, пока все они не заплатят.
– Отдыхаешь, Матвей? – пробилось сквозь туман мыслей.
Подняв голову, я увидел Платона, что беззвучно проник в квартиру и теперь брезгливо чурался пыльной мебели, дабы не запачкать новенький костюм.
– Прости, я не хотел тебя тревожить, да вот только мать беспокоиться, – с притворной вежливостью сказал он. – Я обещал Александре, что найду тебя и удостоверюсь в твоём благополучии. Рад, что ты в порядке.
Мне пришлось сесть, чтобы продолжить разговор. Визит Платона стал неожиданностью, а вместе с тем неприятным сюрпризом. И пусть старик служил мне весомой поддержкой, обвинения Снежаны не прошли бесследно. Я стал аккуратнее и теперь относился к нему с настороженностью.
– Неужели, вы пришли только за этим? – хмыкнул я, проработав шею. – Решили проверить мои подгузники? Я в норме. Ем кашу и не толкаю пальцы в розетку.
Сотников вздохнул и скрестил на груди руки.
– Не время для ёрничества, Матвей.
– Как и для брехни, Платон.
– Что ж, ты прав, – согласился он. – Я здесь не для этого... Люди «Эдема» пребывают в некой смуте. По неясным причинам пропал один из отпрысков Лебедевых. И мне абсолютно не совестно предположить, что ты в этом замешан. Это так?
Наши взгляды встретились. Мой был холодным, его – улыбался.
– Ты не подумай, сынок, я не стану тебя обвинять. Напротив, мне должно похвалить тебя и даже отблагодарить. Ты устранил главную помеху на моём пути. И ради бога, избавь меня от подробностей. Меня они не интересуют.