Осколки наших грез
Шрифт:
Тошнота подступила к горлу.
– Вы крупно ошибаетесь, если думаете, что я действовал по вашей наводке. Это лишь мои интересы. Это касается только меня и моих… друзей.
– Об этом я и хотел поговорить. Полагаю, что твоя стратегия слегка неверна, – его лицо стало суровым, но тон оставался прежним. – Ты неправильно меня понял, Матвей. Я ни в коем случае не желаю вреда сыновьям. Они несносные, это правда, но едва ли заслуживают скверной участи. Позволь напомнить тебе, что главной угрозой остаётся дочка Лебедевых.
Меня щёлкнуло током.
– Снежана?
–
Я вскипел и сократил расстояние между нами.
– Повторяю. Я борюсь за справедливость, а не за ваш сверкающий зад.
Платон расхохотался в голос.
– Ты ищешь справедливость под юбкой деревенской потаскухи? Перестань, Матвей. Я наслышан о дешёвом разногласии. Оно бесполезно. Бессмысленно. Прозрей, наконец, и борись с реальной проблемой.
Пальцы сомкнулись на выглаженном пиджаке.
– Никто и никогда не тронет Снежану, – злостно прорычал я.
В серых глазах Платона заплясали искры. Надменным жестом он оттолкнул меня от себя и отряхнулся.
– Я полагал, что она запудрит мозги и тебе. Поэтому не прошу поступать категорично. Она влюблена в тебя и поверит любому твоему слову. Так убеди её исчезнуть. Уверь, что так будет лучше для неё. Взамен, я подарю тебе безнаказанность.
Теперь ирония коснулась меня.
– Вы парируете тем, чего не существует. Мы с вами были в сговоре, а значит, оба лишимся репутации. Но если вас это стимулирует, то меня ни капли не волнует. Я не ваш отпрыск. И никогда не стану плясать под вашу дудку.
Сотников поджал сухие губы и неспешно направился к выходу.
– Мне жаль, что нас коснулось недопонимание, Матвей. Несмотря на это я до сих пор к тебе расположен.
Захватив ручку двери, он остановился.
– Но знай, если с моими сыновьями что-нибудь случится, я сам расправлюсь с девчонкой. Слишком много душ она погубила. Пожалуйста, сохрани свою.
Коттеджный посёлок «Эдем»
Наши дни
В просторах комнаты стояло густое марево сигаретного дыма. Я запивал воспоминания крепким алкоголем, пока не увидел прозрачное дно стакана. Внутренности обжигало, но вовсе не тепло.
– То есть, ты плюнул на предостережения безумного старика и продолжил сечь головы своих друзей? – спросил захмелевший Павел Андреевич. – Подонок. Ты прикрылся благородством, а на деле спасал одну девушку, жертвуя другой.
Мне стоило больших усилий поднять на него взгляд и улыбнуться.
– Считаешь, что я мог так поступить?
– Нет сомнений. Ты мне сразу не понравился.
– А вот ты мне приглянулся, – подмигнул я, а после скривился от головной боли. – Проклятье… Нет, я не мог причинить ей вреда. Не мог.
Павел схватился за голову и скривился.
– Мне плевать на твои любовные интрижки, сосунок. Скажи, что ты сделал с Лебедевым?
– Мы больше никогда его не увидим. Такой ответ тебя устроит?
Глава#25
К моему удивлению шумиха в «Эдеме» осталась на уровне полного безразличия. И если в первые дни неких заботило исчезновение Авдея Лебедева, то уже через неделю слухи наскучили людям, как и проблемы скользкой личности.
Как жил, то и получил, Лебедь. Всем плевать на твои пёрышки.
Местные считали, что безголовый авантюрист ударился в новые приключения и наверняка попивает элитное пойло в компании красоток, где-нибудь на райских островах. Даже «пернатое» семейство не нашло повода обращаться в соответствующие органы и осталось бездушно дожидаться отпрыска.
Данный факт определённо радовал и настежь распахивал двери перед следующим этапом. И пусть Сотников старший был убедителен в своей угрозе, я не мог отречься от плана и помиловать его сыновей.
Железный Давид – моя следующая цель.
Ввиду последних обстоятельств мне пришлось изменить тактику: стать более аккуратным и снисходительным. В агонии страха Авдей был более, чем говорливым. Бедняга стрелял фактами, которым не было веры, но был повод прислушаться. Теперь я хотел найти Давида, чтобы ещё раз подтвердить свои догадки.
Сотников не станет лгать. Только не под страхом смерти.
Прошла долгая неделя. И если выследить Авдея мне не составило большого труда, то с Давидом дела обстояли иначе. День и ночь я сторожил его излюбленные места, поджидал возле дома и караулил бордели, но так и не встретил парня. Он будто исчез, почуяв неладное. Или попросту сторонился общественных мест.
Что ж, всему своё время. Отмщение всё равно нагонит любого.
После долгих скитаний я дал себе денёк форы. Устроился поудобнее за столиком в «Нуаре», заказал выпивки и долго пялился в экран мобильника, пересчитывая непринятые звонки от матери. Их было сотни.
Сердце рвалось на куски от представления её страданий. Но я не мог иначе. Не мог вернуться домой и беззаботно осушить чашечку чая. Не мог смотреть в глаза той, что бессовестно предал. Мать мечтала о крепком плече, а в итоге повесила не него новый якорь. Она была самой сильной из всех нас. Справится и сейчас.
Хотелось верить, что она не одна. Я подло уповал на душевность Снежаны, что не оставит женщину в беде. Она всегда была рядом. Останется и сейчас.
Снежана.
Почему мысли о ней привносили грызущее чувство вины и затуманивали разум? Я прозвал это «совестью», чьи зубы были острее кинжалов. Они разрывали душу на части, а потом наслаждались кровавым послевкусием.
Единственное, что я не мог отрицать, так это необъяснимую тягу к Наде. Несмотря ни на что. Где-то в глубине я был готов усомниться в её фактах, но остальные чувства всегда брали вверх, лишая возможности быть справедливым.