Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"
Шрифт:
– А мы не друзья. Просто, на самом-то деле, цвета без звука не бывает. И наоборот.
– Джон – ненормальный. Он нравится мне, но он – одержимый.
– А я – не одержимый?
– Но, во всяком случае, ты не заставляешь свиней летать...
Астрид напомнила Стюарту историю, которая приключилась за пару недель до возвращения «Битлз» в Ливерпуль.
Будучи «под кайфом» Джон купил на рынке поросенка и, посадив его на поводок, гулял с ним по Репербану. Свою живую игрушку он назвал просто – «Дойче Швайн» [41] и то и дело командовал:
41
«Немецкая
– Сидеть, немецкая свинья! Я сказал, просто сидеть, а не гадить на тротуар! Только немецкая свинья может додуматься до такой гнусности!..
Проходящие мимо недобро переглядывались, а кое-кто из прохожих следовал за ним, не отставая... Вскоре за ним гуськом тянулась группка матросов, только и ждущих, когда он зайдет в какой-нибудь безлюдный уголок, где его можно было бы проучить. Хорошенько и без сведетелей. Но Джон чудом добрался невредимым до отеля «Феникс», на верхнем этаже которого остановился в очередной раз приехавший Вильямс.
Войдя в номер менеджера, Джон открыл фрамугу и выглянул на улицу. Внизу стояли кровожадно настроенные немцы. Тогда, крикнув, чтобы привлечь их внимание, – «Немецкие свиньи умеют летать!» – Джон выкинул поросенка в окно...
– А это что? – Астрид указала на маленький лиловый овал посередине холста, который раньше не заметила. – Кого-то он мне напоминает...
– Это Пол.
– Его я боюсь даже больше, чем Джона. Он такой обаятельный... Я не верю ни одному его слову. Он... – Астрид сделала движение, словно настраивает диафрагму фотоаппарата, – он как бы смазан...
– Я всю жизнь мечтал о девушке, которая в моей мазне узнавала бы людей.
– Не забывай, что я «экзи».
Так называли себя ребята из ее компании. Связаны они были общими взглядами на искусство и увлечением экзистенциализмом. Их настольной книгой был роман Джека Керуака «На дороге», их философией – суждения Жана Кокто, их поэтами – Верлен и Рембо. Все они были или считали себя интуитивистами.
«Экзи» был и Клаус Воорман – прежний любовник Астрид. Они познакомились в частной художественной академии «Майстер Шуль» и были неразлучны, пока Клаус не забрел в «Кайзеркеллер»... Сама Астрид никогда бы не пошла в заведение такого пошиба.
Именно с этого момента жизнь Стюарта превратилась в нечто, состоящее только из двух, равноправных, частей – страсть и живопись.
Рыдала розово звезда в твоих ушах,Цвела пунцово на груди твоей пучина,Покоилась бело Бескрайность на плечах,И умирал черно у ног твоих Мужчина [42] .... – И все-таки, тебе нужно спать. Хоть иногда. Не забывай, сегодня нам на прием к доктору Майеру.
42
Артюр Рембо. Перевод М.П. Кудинова
– Я специально не спал. Чтобы картина болезни
Одной из особенностей аристократического жилища Астрид с видом на море была спальня с обитыми черным бархатом стенами. Это ностальгически напоминало Стюарту гроб в его ливерпульской мастерской.
И вновь медицинский осмотр был безрезультатен. Ничего не показали и рентгеновские снимки. «Боюсь, молодой человек, все дело в нездоровом образе жизни, – сказал Стюарту доктор Майер. – Признайтесь, вы много пьете?» «Нет... Но я принимал таблетки...» «Наркотики? – доктор осуждающе покачал головой. – Ни в коем случае! Но, судя по тому, что никаких ярко выраженных патологий мы не обнаружили, дело идет на поправку. Умеренность и воздержание – вот мой рецепт...»
Выйдя из клиники, Стью уселся рядом с ожидавшей его Астрид – на переднее сиденье ее автомобиля.
– Ну? – спросила она с надеждой.
– Сказали, мне может помочь только одно.
– Что?
– Дай руку.
Астрид протянула ладонь, удивленно глядя на него. И Стюарт надел ей на безымянный палец золотое колечко с пятью малюсенькими сапфирами. Деньги на этот подарок он копил почти год.
– «Can't Buy Me Love [43] »? – засмеялась Астрид.
43
«Любовь не купишь» (англ.)
– «Love Me Tender», – ответил он без улыбки.
16
– Джентельмены, – объявил Эпштейн, собрав их как-то в своей конторе, – для того, чтобы добиться известности, нам прежде всего необходимо записать диск-гигант. – Он победно оглядел своих подопечных.
– Да ну? – удивился Джон. – А я-то думал, нам нужно научиться танцевать тарантеллу.
– Что? – не понял Брайан.
– Тарантеллу, – пояснил Джордж, – зажигательный танец итальянских крестьян.
– А это сейчас модно? – заинтересовался Эпштейн.
«Битлз» переглянулись. Они никак не могли привыкнуть к тому, что чувство юмора у их босса хромает на обе ноги.
– Он пошутил, – мягко объяснил Пол. – Он так шутит.
– Ха-ха-ха, – залился смехом Эпштейн, без промедления оценивший удачную остроту. Но тут же, посерьезнев, вновь перешел к делу: – Я договорился с представителем лондонской фирмы «Декка» Майклом Смитом насчет записи демонстрационных фонограмм нескольких песен.
– Вы гоните? – предположил Джордж. О записи в «Декке» они не смели и мечтать.
– В смысле? – опять не понял Брайан. Иногда ему казалось, что они говорят на разных языках.
– Разыгрываете, – перевел Пол.
– Если бы я сказал, что моя бабушка была негритянкой, или что мой дедушка – магнат автомобилестроения, вот тогда бы я вас разыгрывал, – сердито сказал Брайан.
– То-то я думаю, откуда у вас такие курчавые волосы, – задумчиво протянул Джордж.
А Пит добавил:
– И машина.
– Ладно, хватит, – устало вздохнул Брайан. – Смит был в «Каверне» и слушал вас. Запись назначена на первое января.