Осколки недоброго века
Шрифт:
Слегка откашлявшийся Романов наверняка бы и сам удивился тем, что без запинки вспомнил эти, как ему говорили, «известные марки» будущих японских авто. И конечно, должен был понимать, что подобные измышления «о низвержении страны Ниппон на задворки цивилизованного мира» досужие. Дорого станет!
Планируя эту встречу с японским посланником, помня, что оппонентам диалог нужнее, российский император намеревался разыграть целое театральное действо, давя на противника аргументированной силой, подводя его к черте безысходности… и делая неожиданное послабление – эдакий метод «кнута» и «пряника». Полуофициальный статус раута позволял вольно отнестись к протоколам, разбив собеседование на ряд коротких неформатных встреч-актов. Вероятно, подобная
Первая встреча проходила подобающе важно – в Зимнем дворце Санкт-Петербурга. Говорить могли и на французском, но выбрали другой знакомый обоим язык – английский.
Конечно, Романов начал первым, коснувшись основы – очевидности, лежащей на поверхности, сказав нечто подобное: «Пригодна ли экономика какой-либо страны для длительной, затяжной войны?» И не дожидаясь ответа на риторический вопрос, дополнял: «Потенциалы России и Японии несопоставимы. И явно не в пользу последней…»
И что?! Японопосол лишь с пониманием сглотнул бы – обычный торг, известное поле дипломатических комбинаций, у него и ответы подготовлены, и контрвозражения имеются в запасе… Да только русский царь вдруг брякает с ленцой и между прочим, куда-то в сторону глядя:
– Когда мы выпустим из плена армию маршала Оямы… – и вскидывает брови в фальшивой невинности: – А? Вы что-то хотите сказать?
– О, да, ваше императорское величество, – узкие, будто притомлённые припухлыми веками глаза японского посла неуловимо стрельнули, – а разве они в плену? Дивизии маршала Оямы?
– Так ведь всё к тому идёт! – Улыбка показывает зубы (хищный оскал империализма). – Оперативный баланс неизменно склоняется в русскую сторону. Осада с Порт-Артура фактически снята. Всё больше сказываются стратегические последствия тактического выигрыша на море. Окончательное господство Тихоокеанского флота России вопрос малого времени!..
И пауза! Долгая пауза, как призыв подумать и взвесить. Сейчас Романов очень жалел, что не может вот так встать и уйти, оборвав разговор на полуслове. А так бы было к месту – дать этому «блюду потомиться» и тактически «вызреть» к следующему этапу.
Но тут и без намёков – флот являлся ключевым элементом. Газеты, освещающие войну на Дальнем Востоке, пестрели новостями об утопленных или загнанных в ремонтные доки броненосцах Того, о русских крейсерах-рейдерах, о том, что страховые общества отказываются производить страхование от военного риска, и крупные пароходные компании ограничивают или прекращают грузовое сообщение с Японией. Островная страна садится на «голодный паёк»!
С особой подковыркой активно муссировался инспирированный русской контрразведкой вброс информации о высадке морского десанта на Хоккайдо, на Цусиме, Рюкю… и уж совсем где-то там, к общему недоверию, на периферии войны – Формозе. Впрочем, обоснованно напоминая об эскадре Небогатова, у которой Формоза эта как раз таки по пути следования, а в отряде наличествуют два вспомогательных крейсера – бывших океанских лайнера с пассажиро-вместительностью более тысячи человек каждый (неприхотливых служивых туда можно набить в три раза больше). Чем не оккупационный контингент!
Особо экспрессивные «мастера пера» неизменно вспоминали «орудия коммодора Перри», перекладывая исторические аналогии на нынешние реалии, где «практическое решение на рейде Токио будет реализовано с помощью крупнокалиберных изделий мусью Канэ. Хо-хо-хо»!
Что ещё мог в ответ сказать Мотоно Итиро? Нечто: «Я не очень разбираюсь в тактике войны на суше, но простите, ваше величество, форсированной катастрофы за дивизиями Оямы не вижу». Возможно.
О чём мог думать
Какое ему дело до увязнувших в интригах токийских финансовых элит и министерств? До непримиримых военных, перетягивающих сухопутно-морской канат? Его жизнь принадлежала микадо!
Эту войну хотела Великая Гармония Ямато, её требовал японский дух, спеша вслед за восходящим солнцем! Спеша занять своё место под солнцем!
Однако время военных кончалось.
Время военных – это их фальшивые попытки играть по цивилизованным правилам и успех вероломного дебюта флота, это германские учителя молниеносных войсковых операций и советники Хоум Флита на мостиках сэнсэя Того. У страны Ниппон был очень узкий, не допускающий больших ошибок, если не единственный, ведущий к победе фарватер. Но теперь время военных кончалось! Унизительные надежды на прямое вмешательство британского союзника опрокинуты и отвергнуты. Оставались только виды на арсеналы Англии и других стран, желающих «погреть руки» на крови, что станет ненамного существенным козырем в дипломатическом торге.
Чемберлен ещё не произнёс своё априори подгнившее «Я привёз вам мир» [58] . А Мотоно уже мечтал о своём триумфе – русский царь сам запросил встречи, а это повод! Повод рассчитывать на выгодный для Японии мир. И вот…
Наполненные высочайшей почтительностью к Тэнно, обнадёженные соображения последних дней убежали по проводам телеграфа. И вот…
Ответы-инструкции Токио, выведенные убористыми иероглифами на листах самой лучшей европейской бумаги, лежали в его кейсе. Но теперь…
58
«Я привёз вам мир» – фраза, брошенная министром Чемберленом после подписания «умиротворяющего» соглашения с Гитлером. Гитлера эта фигня умиротворила едва ли на год.
Теперь они в одно мгновение стали призрачно годны лишь для предания огню.
С закаменевший лицом дипломат прекрасно понял посыл русского царя, вдруг осязав всю вязкость атмосферы – они были рядом, в одной дворцовой зале, на одном «поле»… и за тысячи километров друг от друга, разделённые противоречиями и мировоззрением.
Дальневосточный театр
Решение об операции было принято не вчера.
Но предварительно, ещё раньше, чем вчера и позапозавчера, для всех обязанных служб: обеспечительных, портовых, брандвахтовых, тральных… для случайных лиц и заинтересованных, и просто любопытных… а в итоге именно для неприятельской разведки, выход каждого корабля и всей эскадры был как-то и обязательным образом замотивирован. Штатными, повседневными и, главное, негенеральными боевыми задачами. Хотя иной раз этого делать особо и не требовалось.
Именно вчера броненосцы «Ретвизан» и «Александр», отряды крейсеров Иессена и Рейценштейна, канонерская лодка «Отважный», пароходы-угольщики, минный транспорт и пара «соколов» снялись с якоря, группами и поодиночке, покинули места стоянок, выйдя в море. Изначально разными маршрутами, в итоге сходясь в направлении, долженствуя в итоге прибыть к месту встречи в условленной точке – известной бухте Квельпарта.
Ещё сутками раньше ушла «Лена» в паре с переоборудованным под вспомогательный крейсер «призом» – на трансконтинентальные направления, где уже резвились «Рион» и «Маньчжурия» с задачей лишить Японию подвоза извне через три основных порта – Йокогама, Осака, Кобэ.