Осколки, острые, как ножи
Шрифт:
И издевательски улыбаясь, тень исчезла.
Некоторое время Орт сидел молча и тяжело дышал. Потом он закрыл глаза он и сказал сам себе — Ты предал своих, свою деревню. Тех, кто считал тебя своим помощником и наставником, мудрейшим из людей. Тебя запугала эта черная тварь. Ты трус и предатель Орт, ты не достоин жить…
А какая смерть ждет предателей и трусов?..
С этой мыслью старик поднялся с кровати, и найдя свой прочный кожаный пояс стал снимать с него по одному мешочки, где лежали разнообразные зелья и порошки…
… Утром жители деревни, пришедшие за советом к старейшине увидели,
Глава 2. Мертвый город
— Петренко, на выезд!
— Хорошо.
Следователь Петренко поднялся от своего стола, сидя за которым он разбирал старые дела — намечалась очередная министерская проверка, и нужно было привести все в порядок. А тут опять выезд. Самое неприятное, что каждый выезд следователя убойного отдела означал, что в городе снова кого то убили. В их городе, который уж нередко именовали мертвым. Убийство — речь и без того весьма неприятная, но накануне проверки становилась просто карой небесной — еще бы, эти сволочи из министерства обязательно придерутся ко всему — начиная от заполнения бумаг и кончая допросом подозреваемого… если еще будет кого допрашивать, опять ведь придется хватать первого попавшегося, кто хоть немного похож на спятившего маньяка–убийцу. Как в прошлый раз — два дня допрашивали какого–то толи панка, толи эмо, кто их разберет, а он возьми и окажись племянником мэра. Тогда еще хоть смогли относительно легко отделаться, а окажись он не племянником, а сыночком мэра, проблем было куда как больше.
Ладно, чего тут разбирать — нужно ехать, там на месте уже виднее будет.
Сев, в служебную машину, он привычно поздоровался с водителем.
— Привет, Петь, а наш криминалист, что попозже подъедет?
— Да он уже там вроде.
— А прокуратор иудейский?
— Эк ты его… Мишка–то? Он тоже вроде на подлете.
— А что тогда так поздно нас вызвали?
— А пес его знает. Мне сказали тебя везти, вот везу.
— Петька, лан тебе, ты ж у нас в отделе главный пройдоха. Рассказывай, что стряслось то?
— Эх Вась… Походу говорят Северный оживился…
— Северный?! И это накануне проверки?!
— Ну знаешь, я как то ему не указываю. Вот найдешь, тогда скажи, чтоб больше в это время делишки свои не проводил.
— Ага скажу… Северный… Да это ж верный глухарь, тут и копать не нужно!
— Да знаю я, что глухарь. А что толку? Приедем, оформишь протокол, то се.
— Оформлю… А с чего решили что Северный то?
— Ну сам понимаешь… Больше так вроде некому…
— Да уж… — протянул Петренко. Северного маньяка, назвали так, за его делишки как правило в северных районах города. Кто он такой, и как за него взяться — не представлял никто даже приблизительно, мотивы преступлений тоже были не ясны. Все жертвы маньяка были жутко изуродованы перед смертью.
Можно было сказать что их очень жестоко и мучительно убивали. Не было никаких следов насилия сексуального, несмотря на то, что все убитый были молодые и привлекательные девушки. Но вот жесткость с какой их убили заставляла ужаснуться даже бывалых спецов убойного отдела. И все это накануне проверки…
Непроизвольно
Ну, что поделать работа такая — каждый день видишь убийства, поневоле душа зачерствеет, уже и не труп видишь а так — вещдок. Элемент места преступления, так сказать.
Тут неожиданно в кармане зазвонил мобильный телефон. Взяв трубку следователь услышал там голос начальника — Петренко!
— Да — ответил тот, про себя подумав, что еще случилось.
— Вась — неуверенно начал начальник, что жутко удивило того, к кому он обратился — Федорыч мужик жесткий, и обычно ни в выражениях ни в методах не стеснялся, ни с подозреваемыми, ни с сотрудниками, что ж он сейчас то робеет.
— Вась — продолжил начальник, видимо собравшись с мыслями — Слушай, может тебе туда не ехать, а? Мы там кого другого пошлем… Сегодня пятница, пораньше домой поедешь может… Ты Петьке скажи, мол я распорядился, он тебя прям до дома докинет.
— Да нет, Степан Федорович, что вы. Я ж развелся недавно, дочка с женой живет, я могу и задержаться, вот и проверка скоро, все дела обделаю, потом и отдохну. Делать то мне нечего больше.
— Не, Вась, ты хорошо подумай, нужно там… Я вон Иванова пошлю, у него дел меньше, чем у тебя, что ему штаны даром просиживать.
— Степан Федорович, случилось чего?
— Да так, Вась, в общем ничего особенного. Лучше б не ехал ты. Серега тебя послал, а мог кого другого… Точно не передумал?
— Да нет, Степан Федорович, мы приехали уже, тем более.
— Ну ладно, как знаешь… Ты это… Потом если что обращайся…
— Спасибо, Степан Федорович.
— Не за что — и с этими словами Федорыч повесил трубку.
Убирая мобильник в карман, следователь Петренко испытал прилив странных чувств. Его охватила какая–то неясная тревога и беспокойство. Что то в этом звонке и странном поведении обычно сурового Федорыча насторожило Василия Петренко.
— Петро — окликнул он водителя — А что Федорыч меня домой хотел отправить то?
— Вась — отозвались с места водителя — Вот хоть убей не знаю, честно. Может блажь какая? Федорычу это, конечно, не свойственно, ну а так кто его знает. Может он хочет, чтобы ты перед проверкой получше подготовился, ты ж мужик, типо, ответственный и толковый, тебя показать не стыдно.
— Ну допустим. А что так резко то?
— Вась, блин, ну откуда я то знаю?! Мое дело вас, охламонов возить по местам происшествий, а остальное — не моего ума дело.
— Ага, то–то наш архивариус про большинство вещей меньше тебя знает.
— Может и так. Но все равно он архивариус, а я нет. Выгружайся, в общем, приехали.
Захлопнув дверь, Петренко вышел из машины, и стал подниматься по лестнице на пятый этаж, где, собственно, и находилось место происшествия.
У открытой двери уже дежурил наряд милиции. Поздоровавшись со знакомыми, следователь прошел внутрь квартиры, где его уже ждал представитель прокуратуры — Михаил Монин, с которым они уже давно вместе работали на местах происшествий.