Осколки от наших сердец
Шрифт:
Когда я развесила шарики и ленточки, я повесила на дверь плакат, на котором было написано «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ПИТЕР!». Я чувствовала себя настоящим художником, потому что буквы были такими красивыми, плюс мне удались небольшие рисунки по краям. Надеюсь, Питер будет в восторге. Когда на часах было девять, я взяла небольшой тортик, который купила вчера и воткнула в него пять свечек. После я надела праздничный колпак и села рядом с Питером на кровати.
— Просыпайся, малыш, — прошептала я, проведя рукой по его спине. Питер отрыл глаза и быстро их закрыл, но, видимо, он заметил украшения
Питер закрыл глаза, а потом открыл и подул на свечки. Чакки прыгнул ему на колени и начал радостно крутиться.
— Но это не значит, что ты ешь именно торт на завтра, — Питер немного приуныл от моих слов, и я улыбнулась. — У нас будут блинчики с мороженным и кленовым сиропом. А также горячий шоколад с маршмеллоу.
— Ура! Да! Спасибо, мамочка, ты самая лучшая. — Радостно говорил он, потому что это его самый любимый на свете завтрак. Они с Чакки вскочили и побежали на кухню, а я покачала головой и направилась следом за ними.
Завтрак уже стоял на столе. И к тому времени, как я спустилась, Питер уже сидел на стуле и поедал блинчики, скармливая немного Чакки. Я улыбнулась, глядя на него. Обожаю такие моменты. Пусть у нас была и маленькая семья, но она была очень счастливая. И я ценила каждую секунду.
— Милый, а ты ничего не забыл? — Спросила я Питера, пока он запивал блинчики горячим шоколадом. Его глаза резко расширились, а потом он вскочил со своего места и побежал в гостиную.
— Мама, мама, быстрее! — Возбуждённо кричал он. Когда я с маркером в руках вола в гостиную, Питер уже стоял, прислонившись к дверному косяку, и его глаза радостно горели. Наша маленькая традиция с тех пор, как Питер отпраздновал свой первый день рождения. Каждый раз я говорила, что еще год, и он перерастёт меня. Теперь я думала об этом с грустью. Вот он еще ползает и хватает меня за ноги, чтобы я подняла его, а вот он уже мне по талию и впервые влюбился. Чёрт, а мне же даже двадцати одного нет!
— Целых шестнадцать с половиной сантиметров! — Радостно сказала я, когда возле отметки написала «Питер, 5 лет». Здесь были мои отметки и отметки Гейба. После смерти наших родителей, Гейб считал глупостью измерять себя. Но мне было это важно. — Еще год и ты уже выше меня будешь.
— Мам, я уже такой большой, — улыбнулся он. — Скоро я буду в доме мужчиной и буду защищать тебя.
— Милый, ты у меня уже мужчина. Еще маленький, но уже мужчина.
— А я хочу быть большим и сильным мужчиной. Как дядя Оливер! Вот он сказал, что будет защищать нас.
— Дядя Оливер… — начала я, но меня прервал звонок в дверь. Я встала и подошла к двери. — Вспомнишь… — сказала я и закатила глаза, когда открыла дверь. Оливер лишь шире улыбнулся и прошёл в дом, неся в руках две огромные подарочные коробки.
— А где Питер? — Спросил Оливер, когда Питер стоял перед ним и восхищённо смотрел на коробки, которые были даже больше, чем он. — Алиса, где твой
— Я здесь! — Крикнул Питер и начал прыгать на месте.
— Нет, я вижу перед собой взрослого парня, а не маленького мальчика Питера.
— Потому что я вырос! Смотри, как сильно я вырос! — Оливер подошёл к дверному косяку и провёл рукой по отметки Питера, а потом поднял руку, чтобы провести по многочисленным моим отметкам и отметкам Гейба. На выцветшей надписи «Алиса, 5 лет» его рука замерла. Я знаю почему. В этот год я попросила, чтобы меня померил Оливер, а потом радостно прыгала вокруг него и говорила, что я уже большая девочка.
— Тогда я должен отдать это тебе, — сказал Оливер, показывая большие коробки. Они с Питером пошли к дивану и тот начал с радостной улыбкой разворачивать упаковку.
— Мамочка, посмотри! — Крикнул он, когда достал коробку с роботом. С роботом, о котором он мечтал еще в том году. С пультом управления, запоминание голосов, чтобы выполнять разные команды и прочее. Эта херня стоила пятьсот баксов! Я планировала оплатить свой долг в банке, а потом подкопить деньги на робота, чтобы Питер был счастлив. Во второй коробке была та самая приставка, что стояла у Оливера. За чёртову штуку баксов. Также там было несколько дисков с играми. Оливер и Питер сразу начали обсуждать робота и пробовать его, потом подключали приставку, чтобы и на ней потренироваться.
Я же сидела на кухни и смотрела на бедный и несчастный торт, который Питер должен был есть после завтрака. Это его любимый, шоколадный. Специально сделала заказ в пекарне на пять утра, чтобы он был свежий-свежий. Конечно дорогой робот и приставка круче глупого плаката и любимого завтрака. Этот завтрак он получает на все праздники. А на такую приставку я бы еще лет пять копила.
— Ты какая-то грустная, — сказал Оливер, когда вошёл на кухню. Интересно, он понял это по отсутствующему взгляду или по тому, как я ковыряла торт вилкой. — Всё хорошо?
— Где Питер?
— Пошёл наверх, чтобы переодеться. Я подумал, что нам лучше пораньше поехать ко мне.
— Ты подумал, — передразнила я Оливера и закатила глаза. — Ты подумал, что круче будет провести день рождение Питера у тебя. Ты подумал, что ему нужно дарить дорогущие подарки. Ты подумал, что нужно просто так вторгнуться в нашу жить. Конечно же!
— Алиса, что с тобой? — Я посмотрела на Оливера. Он действительно был озадачен моей вспышкой. — Я думал, что для тебя главное — счастье Питера.
— Да! Но тебе-то просто, у тебя щас карман от денег треснет. А мне приходится терпеть, как толстые, потные мужики лапают меня, чтобы получить побольше чаевых. И еще при этом мило улыбаться. Всё для того, чтобы подарить Питеру хоть что-нибудь, что его порадует.
— Да, у меня есть деньги. И я хочу тратить их на Питера и на тебя. В чём проблема?
— Ты не часть этой семьи, — тихо сказала я, а Оливер поджал губы. — Ты никто мне или Питеру. Ты приходишь и уходишь, когда захочешь. Я была разбита и подавлена, когда ты сбежал. И я не хочу того же для Питера. — В моих глазах уже были слёзы. Слишком эмоциональный разговор для дня рождения Питера и такого раннего часа.