Осколки падающих звёзд
Шрифт:
— А не устроить ли нам грандиозное чаепитие? — она наклонилась к Варе, заглянула в глаза. — Эмма, сможем?
— А то! — женщина улыбнулась. — Жду вас на кухне через десять минут.
Весь вечер Лада провела с Варей, замечательной девочкой, некапризной и спокойной. Играли в шашки, смотрели мультики, рисовали. За эти годы Лада привязалась к ней. Правда, слишком часто она ловила себя на мысли, будто это её потерянная дочь. Неправильно это и очень-очень грустно.
Наконец, пришло время сна, и Эмма увела девочку в её маленькую розовую спальню. А Евгения всё ещё нет, иногда он возвращается
Или рассказать? Интересно будет увидеть, как вытянется его лицо. И что он придумает в своё оправдание? А то, что муж попытается выкрутиться, она не сомневалась.
Так ничего и не придумав, Лада уснула и не слышала, как в спальню, тихо ступая, вошёл муж. Осторожно присев на край кровати, он долго и с невыразимой нежностью смотрел на её лицо, освещённое светом ночника. Если б Лада открыла сейчас глаза, она была бы поражена этим полным любви взглядом. И лишний раз убедилась бы — жизнь, она такая, умеет удивлять.
Жизнь удивила её и следующим утром, да так, что история с Василием сразу отодвинулась на задний план.
На следующий день, когда Лада проснулась, Евгения уже не было дома. Ну, вот, всё к лучшему в этом лучшем из миров. И не надо пока ничего решать, все происходит само собой. Приведя себя в порядок, она устроилась за столом: нужно зарисовать эскиз платья, возникшего в её фантазии. Быстро черкнула карандашом по листу бумаги. Да, именно такое, чёрное, простой и строгой формы с оригинальной белой вставкой, такое должно понравиться любой женщине, выбирающей себе наряд для торжественного события.
Увлечение дизайном одежды, возникшее пару лет назад, помогало Ладе отмвлечься от рутины и разнообразить свою скучную семейную жизнь. Как-то между делом она закончила курсы дизайнера одежды, прочитала кучу книг по истории моды. И уже сшиты несколько платьев для Вари, пара костюмов для Эммы, ну и для себя, любимой, шикарное платье цвета небесной глазури.
— Лада, а к вам пришли, — стукнув в дверь, в комнату заглянула Эмма, на лице нескрываемое удивление. — Ждёт там, внизу…
— Ко мне?! — Лада отложила карандаш. — Ты ничего не путаешь?
К ней никто не должен прийти, в этом мире никто не волнуется о судьбе Лады Орловой. Кроме бабушки, конечно. Отсутствие друзей и знакомых — это её беда. А так не хватает подруги, разделяющей её мысли и страхи, близкого человека, с которым можно быть искренней, попросить совета или выговориться, когда надо, до самого донышка…
— Иди-иди, не заставляй себя ждать.
По привычке заглянув в зеркало, чтобы поправить непослушную чёлку, она вышла на лестницу. Сквозь узорчатые перила заглянула вниз. Не может быть! Ну, нет, нет…
Но это был он, человек, которого Лада меньше всего
Глава 12
Евгений тихо прикрыл за собой дверь спальни. А он кретин! Кому б рассказать — не поверят, что после двух, да больше, лет после свадьбы он также влюблён в свою жену. Потому что невозможно её не любить. Нет лица совершенней, чем её лицо, нет изящней фигурки, чем её фигура. И нет лучистее взгляда его милой Лады. Только этот взгляд заставляет проснуться забытую нежность, там, у самого сердца, что начинает по-молодому биться, когда она рядом.
Сердце у него богато этой любовью, не каменное оно, живое и болит от мысли, что Лада его не любит. Она рядом волею обстоятельств, которые Евгений сам и создал. А что делать, ради любви на многое можно пойти.
Любовь… Он думал, что это выдумки бездельников, но вот попался сам. О своей любви он никому не расскажет, будет хранить, как великую тайну. Это чувство делает его слабым, а быть слабым — это не к нему. Евгений Шалимов должен быть сильным, иначе отбросят в сторону, сметут, раздавят.
Даже Она не узнает, как сильно его чувство. Пусть думает, что любит, но так, вполсилы, как обыкновенные человечки, мало чего добивавшиеся в жизни. Их чувства слабы, их мысли ничтожны. А он любит по-настоящему, глубоко и трепетно, его чувство на всю жизнь. Каждый день, до конца дней своих он хочет видеть рядом эту женщину с синими глазами, хочет чувствовать её тихое дыханье, хочет целовать по утрам бархатную кожу её щёк. И, замирая, ждать вечера, чтобы обладать ею, это ли не счастье.
Евгений завтракал в беседке, маленькой копии садового павильона Росси в Михайловском саду. Идею предложил Сергей Скуратов, один из лучших архитекторов Москвы. Он же занимался и проектированием дома. Один бог знает, во сколько обошелся Евгению этот архитектурный гений с утончённым вкусом, но результат впечатляет. Он бросил взгляд на дом, освещённый неярким утренним солнцем, и довольно улыбнулся.
Когда-то, в уже казавшейся далёкой юности, молодой и дерзкий Женька Шалимов решил, что в этой жизни ему должно принадлежать только самое лучшее. Лучший дом, автомобиль, женщина. Только так нужно жить, и никто его не переубедит в обратном.
— Спасибо, Эмма, — Евгений отодвинул кофейную чашку из элитного, опять же, самого лучшего фарфора и встал. — Передайте супруге — буду поздно.
— Хорошо, Евгений Павлович, — Эмма почтительно склонила голову.
Он направился к машине. Стас уже открыл чёрную дверцу мерседеса, а тихий шум открывавшихся ворот говорил о том, новый день ждёт его.
— Евгений!
В ещё не распахнувшиеся до конца ворота шагнула Вилена.
Что?! Она здесь? Вот уж кого он не ожидал увидеть после фантастического бегства в Европу. Ну раз уж пришла… Евгений подошёл ближе, остановился в двух шагах от неё. Чужая и ненужная, и какая-то потухшая и подурневшая, видно шведский муж не очень-то хорош. Ах, Вилена, ты начала делать ошибки, к бывшему мужу нужно приезжать на белом коне с высоко поднятой головой, а не протискиваться в дверь, словно уличная собачонка.