Осколки прошлого

Елина Елена

– Ты всё объяснил в новогоднюю ночь, - кусок льда в моем сердце не желал таять.
– Я выхожу замуж через месяц.

Я видела потрясение в его глазах, сменяющееся недоверием, нежеланием верить. Я обернулась к Мише, прося его доверять мне, развела в стороны его руки и шагнула к Алексею. Наклонила голову, приблизив губы к самому уху.

– Я беременна, Леш. И я люблю его.

Отвернулась, подхватила Мишу за руку, и мы ушли домой. И только в своей комнате, свернувшись калачиком на диване, я позволила слезам потечь по щекам. Миша сел рядом, ничего не говоря, тихонько поглаживая меня по спине. А ночью обнимал с удвоенной

нежностью.

Через пару дней Михаил уехал за мамой. В свете предстоящей свадьбы, родителям пора было познакомиться, да и начать приготовления. Я выбежала в магазин, и уже купив всё необходимое, на выходе столкнулась с мамой Алексея.

– Машенька, здравствуй.
– Я обернулась по сторонам, не веря, что Людмила Александровна может сама, первая, поздороваться со мной. Вокруг никого не наблюдалось. Значит точно мне.

– Здравствуйте, - я сделала шаг вперед, обмен любезностями закончен, пора домой. Но женщина, ухватив за локоть, удержала меня.

– Маша, удели мне пять минут, я тебя прошу.

Людмила Александровна просит? Меня? Ущипните меня - я сплю? Но она и правда стояла рядом, с тревогой вглядываясь мне в глаза. Наверное, это от удивления я пошла за ней. Мы отошли за угол и остановились.

– Машенька, прости меня, это я во всем виновата. Это я подговорила Маринку сходить к той бабке, и напоить Лешеньку той отравой. Она специально подлила её в воду.

Я ничего не понимала. Какая бабка? Какая отрава? Причем здесь Маринка?

– Он же ехал к тебе в ту новогоднюю ночь, а Маринка специально добавила ту траву в воду. В результате он вышел из поезда, зная о тебе, что ты есть, а о ней, что любит её. И потом всё время травила его, то пирожки в училище принесет, то в сок добавит. А в зимние каникулы к нам переехала, вот тогда-то и показала своё настоящее лицо. Начала деньги требовать на одежду, на гулянки, по дому мне не помогала. Пропадала всё время где-то. Грубила. А потом вообще заявила, что на свадьбу мы им квартиру должны подарить.

Её лицо раскраснелось, глаза пылали праведным гневом. Как когда-то по отношению ко мне.

– Выгнала я её. А Алексей чуть за ней не ушел. Но я-то знала, что любовь его наведенная, - тут её глаза потухли. Она избегала смотреть на меня.
– Пришлось снова к той бабке ехать, чтоб сняла приворот свой. И в больницу его положить, чтоб отраву ту из организма вывести. Он чуть не умер тогда. А как пришел в себя - к тебе кинулся. А ты домой не приезжаешь. Письма писал, а ты обратно отсылаешь. На твой день рождения из училища сбежал, прождал на вокзале весь день. А когда ты не приехала, первый раз напился так, что скорую вызывать пришлось. Это я во всем виновата. Меня вини, а его прости. Он как поговорил с тобой - в комнате закрылся и два дня не выходит уже. Я боюсь за него.

Людмила Александровна вдруг как-то сразу постарела. Было видно, что она по-настоящему переживает за него. Её сбивчивая речь произвела на меня впечатление, и всё же, до конца, я не могла поверить в эту историю. Бабка? Приворот? Я вспомнила, как он смотрел на Маринку в тот вечер, как скользил по мне равнодушным взглядом.

– Я даже подговорила Ольгу, чтоб она Лешенькины письма на твой домашний адрес тебе не относила. Думала, так лучше будет.

– Что?
– слова о письмах стали последней каплей. Я не заметила, как начала кричать.
–

Ладно я, я Вам чужая! А его-то за что?! Он же Ваш сын! Да Вы понимаете, что Вы ему жизнь сломали?! Он не заслуживал немножко счастья с любимой девушкой?!
– Слова, словно пощечины ударяли по женщине и она вздрагивала.
– Чем я Вам плохая была? Мне не нужны были ни деньги, ни квартира, только он сам! А вы его гадостью какой-то опоили, лишь бы он со мной не был...

Старая обида вырвалась наружу. Резкая боль внизу живота заставила меня согнуться пополам. Я прислонилась к стене и уже не почувствовала, как медленно сползаю по ней.

Очнулась я от касания прохладных рук. Я открыла глаза и увидела над собой мужчину в белом халате.

– Как Вы?
– он щупал мой пульс.
– Что беспокоит?

– Я беременна, - я огляделась по сторонам. Я в Лешкиной комнате?!!

– Вам лучше проехать с нами в больницу.

Я кивнула. До скорой Алексей нес меня на руках. Оказалось, когда я упала в обморок, как раз Игорь Иванович проезжал мимо и увидел Людмилу Александровну. Та, испугавшись, велела ему привезти меня к ним. Алексей, услышав моё имя, выскочил из комнаты и, увидев белую меня, вызвал скорую.

– Так про ребенка это правда?
– он сидел вместе со мной в машине и держал меня за руку.

– Я бы не стала про это лгать.

Мне не хотелось разговаривать с ним, смотреть в его обеспокоенные глаза. Читать в них все то, что когда-то было для меня самым важным. В ушах все еще стояли слова Людмилы Александровны. Он не виноват? Та часть моего сердца, что превратилась в кусочек льда от его предательства, отказывалась в это верить и не могла простить тот равнодушный взгляд.

В больнице я провела две недели. Как сказала врач, особой угрозы не было, но она рекомендует полежать. Мама, выслушав её, тоже на этом настояла. Первые два дня ко мне приходил Алексей. Но я попросила охрану не пускать его. Тогда он сидел под моими окнами, пока на город не опускалась ночь. А потом вернулся Миша и первым делом меня отругал.

– Если тебе наплевать на меня и на себя, то подумай о ребенке, - его спокойные слова хлестали больнее крика.
– Тебе нельзя волноваться.

Я кивала, соглашаясь.

– Я соскучилась, - он остановился у окна палаты, а я подошла сзади и положила голову на его лопатки, краем глаза заметив сидящего под окнами на скамейке Алексея.

– Ложись, врач сказала, тебе надо больше лежать, - Миша мягко отстранился и подвел меня к моей кровати.

– Да устала я уже лежать!
– мне действительно надоело и лежать, и ничего не делать, и болтать с девочками.
– Ты мне книжку принес? Что там со свадьбой?

– А она будет?
– он присел ко мне, и с тревогой посмотрел на меня, пытаясь спрятать свое беспокойство.

– Ты передумал?
– я понимала его волнение и неуверенность, но я всё решила в тот день, у ЗАГСа. И как мне казалось, не давала поводов сомневаться.

– А ты?

Вместо ответа я села и прижалась к его губам. И через мгновенье, мы уже жадно целовались. Остановило нас деликатное покашливание соседок по палате. Мы смущенно отлипли друг от друга. Миша рассказал, что его мама и мои родители познакомились и друг другу понравились. А позже, пришедшие меня навестить родственники и сами это подтвердили.