Осколки прошлого
Шрифт:
– Ну и как это понимать? Мне даже не позвонил и я нахожу тебя здесь с этой?
– темноволосая девушка гневно смотрела на меня. Вокруг всё было слегка размытым, и только Маришкино лицо было ярким и четким. И всё же я узнал её.
– А, Маша, привет, - я вернулся к любимому лицу, снова притянул Маришку к себе.
– Выйдем поговорим!
– донеслось до меня сквозь музыку. С чего бы это вдруг?
– Нам не о чем говорить, - я решил сразу расставить все точки, - я давно люблю Марину. И на зимних каникулах мы поженимся.
Я снова повернулся к Маришке.
– А как же я? Я тебя люблю!- закричала мне Маша. Я повернулся на голос. Вроде я уже слышал эти слова, сказанные этим голосом... На секунду мелькнула картинка как я кручу тоненькую
Друзья по училищу встретили мой синяк ехидными смешками.
– Маша поставила?
– улыбались они.
– Какая еще Маша? Мою девушку зовут Марина.
Парни переглянулись, но от комментариев воздержались. Пока была сессия Маришка приходила каждый день. Приносила домашние пирожки, кормила с рук. Заботливая она у меня! Почему-то очень начала болеть голова. Видимо, в эту сессию экзамены были уже сложнее и мозг так реагировал на нагрузку. А еще в теле поселилась какая-то вялость и апатия. Только визиты Маришки стали для меня яркими пятнами в серых буднях. Перед экзаменом выйти на КПП у меня не получилось. Обычно, я спал без сновидений, засыпая едва касаясь подушки. Но сегодня мне почему-то не спалось. И всё время хотелось пить. Когда же я наконец заснул, мне приснился странный сон. Будто я лежу в незнакомой комнате, а рядом на подушке спит девушка. Её лица не видно, темные длинные волосы закрывают его. Вот я тянусь, чтобы убрать их, мне так хочется посмотреть на неё, ведь я чувствую, что люблю её. Но это не Маришка - она русая, и носит короткую стрижку. Но едва я пытаюсь дотянуться - просыпаюсь. Странно, но голова сегодня почти не болит. И на экзамен я пришел бодрым и успешно его сдал. Перед вторым экзаменом картина снова повторилась - тот же сон, и тоже ощущение бодрости утром. С третьим экзаменом - та же история. Странные вещи со мной происходят. Но мне некогда об этом думать - мы едем домой. И поскольку наш приезд выпадает на пятницу вечер, заявление получиться подать только в понедельник. Жаль, хотелось бы побыстрее, но так уж выходит.
Приехав домой, сразу отправились ко мне. Маришка же еще с новогодней ночи со мной живет. Ночью ей хотелось любви и ласки, но сил, кроме как поцеловать её, ни на что не оказалось. Что бы она со мной не пыталась сделать - тело не реагировало и хотело только спать.
– Прости, - ну а что еще я мог ей сказать.
– Я просто очень устал за эту сессию. Надо отдохнуть и всё у нас будет.
В выходные родители и Маришка обсуждали свадьбу. Я участия не принимал - опять жутко разболелась голова. И аспирин не помог. И потом, мне, в общем всё равно, какая будет свадьба. Лишь бы с Маришкой. А вот мама с моей любимой похоже в чем-то не сошлись. Я слышал, как они кричали на кухне. Что-то это мне напоминает... Перед глазами вдруг появилась картинка - мы с мамой ругаемся, а кто-то встает между нами, защищая меня. Только вот кто увидеть не успел. Маришка, наверное, больше некому. Картинка появилась и пропала. Утром в воскресенье Маришка вытянула меня по магазинам. Платье, она, конечно, без меня купит, а вот остальное - украшения, обувь, белье и прочие мелочи сказала, что будет выбирать со мной. Идти никуда не хотелось, голова всё еще болела, но пришлось. Пока ходили, повстречали уйму знакомых. И все смотрят на мою девушку. Ревность колола сердце, заставляя его бешено колотиться. Примерно через час я не выдержал.
– Всё! Хватит! Все на тебя пялятся, а ты тоже хороша - кокетничаешь направо и налево! Я буду в училище, а ты...
– договорить не получилось, в глазах вдруг стало темно. Грудь сжалась,
– Леша, что с тобой?- она обеспокоенно смотрела на меня.
– Не знаю, - я пожал плечами. Отдышавшись, мы поехали домой.
Подача заявления прошла для меня словно в тумане. Даже дату не запомнил. Я выпил несколько таблеток обезболивающего, но головная боль притупилась ненадолго. Маринка всё время где-то пропадала, лишь отмахиваясь от моих вопросов. Меня это страшно раздражало, но когда я пытался с ней поговорить, сердце начинало колотиться как бешенное. Мама уже с беспокойством на меня погладывала. А почти накануне свадьбы моя девушка и моя мама жутко поругались. Не знаю из-за чего разгорелся спор, но после него Маришка влетела в комнату и начала собирать свои вещи. Я, конечно, не мог её отпустить и тоже начал собираться. Мы вышли в коридор, где уже стояла мама.
– Не пущу, - она встала передо мной.
– Алексей, ты не понимаешь, она травит тебя.
Но я уже не слышал её слов - как и тогда в магазине, грудь вдруг сжалась, перекрывая поток воздуха, на глаза упала темнота и последнее, что я помню - это два испуганных крика: 'Леша!'
Очнулся я через две недели. С трудом открыв глаза, увидел белые стены, белый потолок. У кровати сидела мама и плакала.
– Прости меня, Леша, я так виновата перед тобой. Ты только очнись, я больше никогда не буду вмешиваться в твою жизнь.
– Ма, - губы слушались с трудом, - ты о чем?
– Очнулся!
– обрадовано запричитала она, а после выбежала за врачом. Еще несколько дней я приходил в себя. Первое время совершенно не помнил, как и почему оказался здесь. Мама мне всё рассказала. Как Маринка подсыпала какую-то гадость мне в еду, чтобы я влюбился в неё и забыл про Машу. И у неё это получилось. Память услужливо подсовывала мне картинки 'счастливого' времени с Маринкой, и полные боли глаза Маши в ту новогоднюю ночь. Если бы все это случилось не со мной лично, никогда бы в эту историю не поверил.
– Куда ты дела письма и фотографии?
– я отчетливо помнил, как складывал их в сумку перед поездкой домой.
– Спрятала дома. Ты прости меня, сынок, - мама стыдливо прятала глаза, - я хотела как лучше для тебя.
– Верни, - я отвернулся от этой женщины. И она еще смеет называть меня сыном?
Через неделю меня выписали. Первым делом я кинулся домой к Маше, но её родители и на порог меня не пустили. Ира и Паша не отвечали на мои звонки, а больше и не у кого было спросить. Мне пришлось вернуться в училище. Последствия еще некоторое время мучили меня головной болью. Раз встретиться с Машей не получилось, я решил написать ей письмо. Но оно вернулось нераспечатанным. Со слов Андрея я знал, что и домой она не приезжает. Все мои надежды я возлагал на её день рождения. Уж на него-то она не может не приехать! Послал ей открытку, надеясь, что хоть её откроет, где написал, что люблю её и хочу поговорить. Правдами и неправдами выбил увольнительную. Весь день прождал её на вокзале, но она так и не приехала. Водка помогла лишь на некоторое время не думать о ней. А потом и открытка вернулась назад, да еще и в конверте, подписанном чужой рукой. Мысль о том, что я могу её потерять сводила с ума, лишая аппетита и желания жить. Лишь вера в то, что летом мы всё же встретимся и поговорим удерживала меня от необдуманных поступков.
Приехав на каникулы, бросил сумку дома, пусть я только с отцом и сестренкой разговариваю, но всё же это мой дом. А женщину, живущую в нем, я просто буду игнорировать. Сразу отправился к Маше. Андрей сказал, она уже приехала. Буду у неё на пороге сидеть, пока мы не поговорим. Но не успел пройти и половины дороги, как увидел её, идущую с каким-то парнем. Так обрадовался, что даже и не обратил внимания, что мы у ЗАГСа.
– Маша!
– я шагнул к ней.
– Хорошо, что я тебя встретил! Уже домой к тебе собирался. Я только утром приехал.