Осколки реальности
Шрифт:
Он вытащил из пачки папиросу и, не найдя зажигалки, которую оставил в машине, наклонился к Лантеру, чтобы прикурить от его горящей папиросы.
– Я давно уже не слышал такой тишины, – полушепотом произнес Лантер. – Как будто вокруг на многие километры, кроме нас, нет больше ни одного живого существа.
И в этот момент все трое отчетливо услышали громкий детский плач, доносящийся из окна на третьем этаже здания, возле которого они стояли.
ГЛАВА 9
ДУРНОЙ
На лестничной площадке между вторым и третьим этажами Андрей едва не вступил в огромную лужу темно-коричневой жидкости, похожей на расплавленную карамель, но пахнущей, как труп, дней пять пролежавший на солнце. Растекшаяся по площадке жидкость медленно стекала липкими тягучими лентами со ступени на ступень.
– О-у!.. – двумя пальцами зажал нос поднимавшийся следом за лейтенантом Лантер. – Это что еще за дрянь? – прогнусавил он.
Ответа на этот вопрос Андрей не знал. Но, не желая рисковать, он прижался спиной к лестничным перилам и осторожно обошел лужу по краю.
Его примеру последовали и Лантер с Шагадди.
Все три двери, выходившие на площадку третьего этажа, были закрыты. Андрей подошел к той, из-за которой доносился детский плач, и осторожно надавил на нее рукой.
Никаких предварительных указаний он своим подчиненным не давал. Каждый из них и без того знал, что ему следовало делать. Лантер, стоявший за спиной лейтенанта, сделал шаг в сторону и взял дверь под прицел автомата. При этом он наблюдал еще и за лестницей, ведущей наверх. Шагадди держал свой автомат у пояса, контролируя две другие двери.
Дверь оказалась запертой.
Отойдя назад, Андрей отвел руку, в которой у него был автомат, чуть в сторону и, коротко взмахнув ногой, ударил каблуком ботинка в то место, где в дверь был врезан замок.
Тонкая доска с треском вылетела из дверного косяка. Дверь, распахнувшись внутрь квартиры, громыхнула о стену.
Андрей вбежал в коридор, держа палец на спусковом крючке автомата. Он не верил запредельной реальности. Даже плач ребенка мог быть использован ею как приманка для того, чтобы заманить в ловушку людей, не поддающихся ее прямому воздействию.
В помещении царил невыносимый смрад. Точно такой же, как и на лестнице, где была пролита вонючая липкая жидкость, только более плотный и застоявшийся. Казалось, что от него даже начинали слезиться глаза.
Луч фонарика, который Андрей держал под затворной коробкой автомата, быстро пробежал по крошечной темной прихожей. В помещении не было ничего, кроме старой трехъярусной этажерки, заваленной пачками истрепанных и пожелтевших газет. Посреди прихожей была разлита зловонная лужа.
– Ну и вонь! – с возмущением воскликнул Лантер.
На этот раз в руках у него было оружие, и он не мог даже зажать нос пальцами. Дышать же ртом он боялся. Хотя он и понимал, что это глупо, но все же не мог отделаться от ощущения, что после первого же глотка воздуха,
Лантер протянул руку и на всякий случай щелкнул клавишей выключателя. К его удивлению, под потолком загорелась лампа, прикрытая зеленовато-желтым плафоном в форме тарелки. Лантер удивленно хмыкнул, но никак не прокомментировал столь странный факт, что при наличии в доме электричества никто им не пользовался.
Узкий коридор, начинавшийся слева от входной двери, шел на кухню. Две полуоткрытые двери вели в комнаты. Детский плач доносился из-за той, что была дальше от входа. Теперь ребенок уже не захлебывался плачем, как в тот момент, когда Андрей, Эйх и Лантер впервые услышали его, а тихо поскуливал, как выброшенный за порог дома щенок рекина, который никак не мог взять в толк, за что же его так несправедливо наказали.
– Стой! – Андрей прикладом автомата перекрыл дорогу Лантеру, рванувшемуся было в комнату, где плакал ребенок.
Взяв автомат под мышку, Андрей достал из кармана носовой платок и прижал его к лицу. Самодельный респиратор лишь только создавал иллюзию того, что наполняющая помещение вонь сделалась менее едкой. Борясь с подкатившей к горлу тошнотой, Андрей присел на корточки возле расплывшейся по полу вязкой лужи. Теперь он мог рассмотреть, что липкая жижа была неоднородной. Достав нож, он подцепил его концом один из бугорков на поверхности лужи и, медленно потянув вверх, извлек из нее некий предмет, похожий на изогнутую дугой тонкую палку длиною сантиметров в двадцать пять. Вязкая коричневая слизь тяжелыми каплями собиралась на концах странного предмета, которые затем медленно, словно с неохотой, падали вниз, цепляясь за палку длинными липкими нитями.
– Похоже на человеческое ребро, – услышал Андрей у себя за спиной голос Шагадди. – А там, – Шагадди ткнул стволом автомата в дальний край лужи, – как будто обломки черепа.
Лантер тяжело, с шумом выдохнул.
– Быть может, тело растворили в кислоте?
– Нет, – отрицательно качнул головой Андрей. – Если бы это была кислота, то следы ее остались бы и на полу.
Кинув ребро обратно в лужу, Андрей поднялся на ноги. Прежде чем убрать нож в ножны, он тщательно вытер его носовым платком, который затем бросил на пол.
– Скорее всего, это останки тел людей, подвергшихся трансформации, – сказал он. – Однажды мне довелось видеть конечную стадию процесса перерождения, когда новое существо выходит из тела человека, словно насекомое из кокона.
– Дрянь какая. – Лицо Лантера, и без того сморщенное, сделалось похожим на смятый лист бумаги. – Давайте скорее заберем отсюда ребенка. Не исключено, что эта лужа – все, что осталось от одного из его родителей.
Андрей снова закрыл ему проход прикладом автомата.