Осколки старого мира
Шрифт:
Противник его, к слову, был таким поворотом явно недоволен. Что-то гневно прокричав на своем языке, он ударил пришедшего на помощь солдата древком секиры по лицу. После чего, указав на Тэрла, что-то сердито добавил и ушел следом за солдатами, унесшими Лану.
Провинившийся стрелок какое-то время ошарашенно сидел на земле, сплевывая кровь. Затем поднялся и стал орать на Тэрла. Слов тот по-прежнему не разбирал, но догадывался, что большинство из них матерные. То, что солдат несколько раз пинал его под ребрами, тоже в каком-то смысле могло быть подтверждением. Похоже, черный попросту срывал
Наконец, выпустив пар, солдат сделал то, чем, как уже догадывался гвардеец, все и закончится. Подняв винтовку, он нацелил ее в голову побежденному.
И вдруг захрипел, когда острие иллирийской шпаги вонзилось сзади в его горло. Килиан провернул клинок, расширяя рану, и тело чернокожего рухнуло в траву.
— Ты задержался, — заметил Тэрл.
— Я тоже рад тебя видеть, — усмехнулся в ответ учёный, — Где Лана?
Тэрлу не хотелось отвечать. Он понимал, что сейчас придётся удерживать напарника от глупостей.
— Её схватили.
Учёный оправдал ожидания. Глухо зарычав, он ударил кулаком об дерево:
— И ты не помешал им?!
— Сам бы попробовал! — рассердился Тэрл. Ребячески, конечно, но претенциозность ученого очень его бесила.
За это он и не любил гражданских: очень они любят, сидя в безопасном месте, рассуждать, что он сделал хорошо, что плохо и что надо было бы сделать.
— Как раз этим я и собираюсь сейчас заняться, — огрызнулся Килиан, — Ее повели в крепость?
Ответ, в общем-то, не требовался. Куда ещё ее могли повести? Другой вопрос, что они сюда пришли не за этим.
— Уймись, — ответил воин, — Наша миссия приоритетнее.
Ответом ему был ледяной взгляд:
— Ещё раз услышу от тебя что-то подобное, и не видать тебе заговаривания крови.
Тем не менее, чародей все же произнес заклинание, остановившее кровотечение и снявшее восполнение. С простреленной мышцей он ничего поделать не мог, тут нужна была Иоланта.
— У меня есть четкая задача, — ответил Тэрл, — Вытащить маркиза и уничтожить кристалл. И я сосредоточусь на ней, даже если это будет значить положить всю группу.
Чародейке он симпатизировал, но личные чувства в таких вопросах только мешают, чего гражданский то ли не понимал, то ли просто не мог принять. Подобное понимание, оно только с опытом приходит. Потеряешь пару раз сто человек, спасая двоих, и начнёшь подходить к вопросу разумнее. А здесь речь шла даже не о сотне, а минимум о судьбе целого государства.
— В иное время я бы с тобой поспорил, — махнул рукой Килиан, — Но сейчас нет времени. Мы спасём и Лану, и Амброуса, после чего разрушим крепость.
Тэрл посмотрел на него с удивлением. Такая перемена в поведении вызвала у гвардейца безотчетную тревогу. Уж не рехнулся ли ученый от своих переживаний?
— Я надеюсь, что это не пустая бравада?
Килиан рассмеялся:
— Нет. У меня есть план. Скажи-ка, Тэрл, знаешь ли ты, как работает мозг человека?
Тэрл решил, что когда-нибудь прибьет его. За болезненную тягу рисоваться. Когда-нибудь. Потом.
Когда они выберутся из этой передряги.
Глава 6.
Сознание возвращалось медленно, как и воспоминания о произошедшем. Кажется, Лану куда-то тащили… Она упиралась. Затем, кажется, она укусила одного из своих пленителей. А потом свет погас.
Девушка попыталась чуть приподняться, и ее желудок немедленно воспротивился подобному насилию. Застонав, она ощупала затылок. Так и есть: здоровенная шишка. Похоже, что ее ударили голове. И сильно.
Уже не отрывая голову от земли, чародейка приоткрыла глаза, чтобы понять, где оказалась. Это было какое-то подвальное помещение размером где-то в три на четыре метра. Окон не было, но в потолке было узенькое отверстие, куда едва ли проникла бы и кошка. Каменные стены (как умудрились черные незаметно построить каменные сооружения рядом с территорией Полуострова?), железные решетки. Никакой мебели: она лежала на голом полу. Минимум света: в самой камере его источников не было вовсе, но отблески света откуда-то из коридора позволяли худо-бедно разглядеть склонившегося над ней сокамерника.
Это был Амброус. Иоланта опознала его сразу, несмотря на какие-то лохмотья вместо одежды, засохшую корочку крови на платиново-светлых волосах и уродливые ожоги на могучем теле. Маркиза пытали, и от мысли об этом сердце чародейки сжалось.
— Я уж боялся, что вы не проснетесь, — заметил Амброус, — Ну, или надеялся.
— Надеялся? — с трудом разлепляя губы, переспросила девушка.
Нужно было что-то делать. В таком состоянии ей не хватит сил…
…а на что, собственно?
— Мы в подвалах халифа, — пояснил юноша, — И рано или поздно нас снова потащат на пытку. Мне не хотелось бы видеть, как вы страдаете. Вполне возможно, что быстрая смерть была бы милосерднее.
Надо собраться. Почему-то ей почудился голос Килиана, твердящий это.
— Тогда почему же вы ещё живы? — осведомилась Лана.
Вопрос прозвучал очень грубо, но почему-то ее раздражали бесплодные рассуждения о самоубийстве. Хотя она сама в минуты депрессии была к этому склонна, но именно в мужчинах это бесило ее до крайности. Особенно в таких, как Амброус — умных, сильных, благородных и в целом достойных. Казалось, что таким поведением они обесценивают сами себя.
— Я пытался, — пожал плечами Амброус, после чего продемонстрировал запястье.
Где-то рядом с венами виднелись глубокие шрамы, похожие на следы укуса. Лана представила, как маркиз пытается перегрызть самому себе вены, и содрогнулась.
— Здесь все просматривается и прослушивается с помощью магии, — пояснил он, — Стоило мне попытаться покончить с собой, как халиф узнал об этом. Его охрана явилась раньше, чем я смог завершить начатое.
— То есть… сейчас он уже знает, что я очнулась, — поняла Лана.
Нет, нужно всё-таки собраться. Уже не пытаясь поднять голову, чародейка положила стремительно нагревающиеся руки на виски. Она всегда ненавидела лечить себя. Невозможно сосредоточиться, когда боль отвлекает. Чтобы лечить, нужно настроиться на здоровую волну, а как на нее настроиться, если тело постоянно напоминает, что оно ни разу не здорово?