Осколки вечности
Шрифт:
После очередного дружного «тра-ля-ля!» музыкантов, Тард пробудился ото сна. Приоткрыв один глаз он медленно и внимательно обвел присутствующих изучающим, глубокомысленным взглядом. Гном цокнул языком - скалка испарилась из рук жены трактирщика, а ее саму словно ветром сдуло. Дальше черный глаз из-под тяжелой седой брови медленно, словно прохаживаясь по кромке нижнего века, дошел до музыкантов, которые собирались грянуть очередное «тра-ля-ля!», безнадежно запамятовав припев. Но вместо этой затычки Тард добавил в куплет свое веское «завались!», которое и стало окончанием песни этим утром.
Бритва
– Положь где взял, - недовольно хрюкнув, пробормотал гном, не открывая глаз.
– Скотина, - обласкал друга Бритва, но просьбу выполнил.
С трудом разлепив второй глаз, главарь убийц драконов узрел храпящего на скамье Эйлта. Понадобилось некоторое время, чтобы Бритва вспомнил, почему этот полукровка показался ему таким знакомым.
– Просыпайся, дождались, - толкнув друга в плечо, сообщил Тард.
Гортт, сделав усилие, приподнял голову, сосредоточенно хмурясь, после чего приоткрыл глаза.
– Вон, глянь. Явился не запылился. А мы его всю ночь ждали.
Гортт проследовал взглядом в том направлении, куда указывал палец Бритвы. Ему тоже потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить их нового приятеля.
– Эйлт!
– гном сопроводил окрик пинком.
Полукровка пригрозил, что сейчас он встанет, и продолжил спать дальше.
– Вот курва! Спит - ногой отпихивает!
– возмутился Гортт, замахиваясь для второго, более сильного пинка.
– Стой! Прибьешь же, дурень!
– вовремя задержал его Тард, - Я знаю как надо.
Бритва встал и, подойдя с той стороны, где со скамьи свешивались ноги полукровки, набрал побольше воздуха в легкие и громко крикнул:
– Стража!!!
Снаружи послышался грохот сапог и лязг оружия всполошившихся наемников. Эйлт тоже не остался безучастным и, подскочив чуть не до потолка, застыл в боевой стойке, выхватив кинжал и обводя общую залу бессмысленным взглядом.
– Где?!
– воскликнул вор.
На его вопрос Гортт ответил пусть грубо, зато в рифму.
– Ладно, Эйлт, пошутили и будет, тащи сюда свой зад, садись и сказывай, какие новости нам принес, - Тард вернулся за стол.
Вор присоединился к гномам. Он сел и так, молча, и сидел, вперив взгляд в одну точку.
– Пива!!! Пива сюда, старая ведьма! Самого крепкого, что у тебя сыщется!
– потребовал Эйлт, треснув кулаком по столу так, что пустые кувшины полетели на пол и разбились.
Гортт тронул руку вора, пытаясь его успокоить, и растянулся в улыбке, собираясь отпустить очередную грубую шуточку, как тут же замер под взглядом фиолетовых глаз. Верхнее веко одного из этих двух «огней» нервно дергалось.
– Что стряслось, приятель?
– нахмурился Тард.
Эйлт стряхнул руку Гортта, подхватил принесенную кружку и жадно припал к ней, с силой вливая в горло напиток.
Жена трактирщика уже было открыла рот, чтобы спросить, чем оборванец собирался расплачиваться, но Бритва вовремя успел на нее шикнуть.
– Ну, как там Феникс, не сильно его ощипали?
– попытался шуткой развеять сгустившуюся на лице полукровки тучу Гортт.
В ответ вор состроил дикую рожу и заскрежетал зубами. Тард вовремя успел положить ладонь
– Завались, чурбан, все-то у тебя сегодня невпопад!
– рявкнул на друга Бритва, - Ты глянь на его физиономию, разве не видно что что-то не так!?
– Молоты Швигебурга! Так я и пытаюсь узнать, какая муха его укусила!
– Господа гномы, этим вечером я в вашем распоряжении, - будто выдавливая из себя слова сказал Эйлт, - А пока оставьте меня и позвольте напиться.
– Не раньше, чем ты скажешь что с Фениксом!
– не выдержал Тард, - Эта магика помогла? Выкуп будет?!
Взгляд.
– «Теперь это дело гильдии, а все, что происходит в гильдии, остается в гильдии» - вот то, что она сказала мне напоследок.
Гном понурил голову.
– А ростовщики нам не дали ни гроша… Я… я всю ночь… Я в пояс кланялся этим ублюдкам! Магика умоляла чуть не на коленях! Мы… Все без толку! Словно они сговорились!
Тард поднялся и отошел к окну. Закусив зубами трубку гном принялся обхлопывать себя по карманам в поисках мешочка с табаком. Гортт присоединился к Бритве и поделился своими запасами. Оба напряженно закурили. Глава убийц драконов никогда не отдавал своих соратников в чьи-то руки просто так. Где бы они ни были с отрядом, никогда, без боя, на милость врага не оставлялась и одна жизнь. Тард проклинал это королевство, проклинал собственное бессилие и не важно было, что этот полукровка оказался с ними впервые, ведь гном свято соблюдал законы боевого братства. Всякий, кто решился мстить драконам, встать с ним плечом к плечу, был ему братом. Так было и тогда, когда они сражались спиной к спине с рыцарями Фелара, так было и тогда, когда они возвращались после неудачи через Пепельные Пустоши, из последних сил отбиваясь от тварей, которые населяли те проклятые места. Тогда они бросали припасы, складывая раненых на повозки, а мертвых - останавливались и хоронили, не давая стервятникам поживы.
Тард не любил нравы, которые появились после войн, громких побед и поражений. Он верил в то, что старые обычаи оказывались куда лучше, проверенные временем, закаленные, ведь, раскаляясь в горниле пожарищ и остужаясь в реках крови, крепло век от века то самое, почитаемое им, боевое братство…
Жена трактирщика робко подошла к двоим гномам и стояла некоторое время в нерешительности. Гортт повернулся к ней:
– Что тебе? Мы заплатим и за него…
– Ой, да разве в деньгах дело!
– прошептала взволнованно женщина, - Я этого оборванца знаю не первый год, он обязательно расплатится.
– Чего тогда?
– Вы, наверное, не знаете… Он обычно не заказывает крепкого пития.
– Ну и что с того?
– Я просто хотела попросить вас побыть немного здесь и присмотреть за ним.
– Зачем это?
– спросил Тард.
– Он… сейчас набирается для храбрости. Удумал какую-то глупость. Вы уж поглядите за ним.
Тард и Гортт озадаченно переглянулись, но просьбу жены трактирщика выполнили, поочередно дежуря у того самого окна, пока убийцы драконов готовились к тому, чтобы перебраться ближе к докам. До отплытия оставалось всего несколько дней, и король не раз справлялся через гонцов о готовности наемников к походу.