Осколки вечности

Седов Вячеслав

– Ишь чего удумал!
– сапог палача ударил по руке, и порошок рассыпался по полу.

Карнаж громко чихнул, часть порошка попала ему в нос, но, не говоря ни слова, взял узника за руку, с предосторожностями поднимая с пола. Один из солдат, хмыкнув, открыл двери. Феникс взвалил юношу себе на спину и пошел вверх по лестнице, щурясь от солнца, проникающего вглубь узилища.

– Благодарю вас, сударь, - прошептал ему в острое ухо приговоренный.

Толпа снаружи ожидала своего зрелища. Сперва празднества - потом казни… Добро пожаловать в славный город Шаргард, черт его возьми со всеми потрохами!

Карнаж плохо понимал людей и эту их любовь к

контрастам. Словно осознавая, что жизнь их коротка, они стремились увидеть, потрогать, понюхать, сожрать, выпить побольше да так, будто и в самом деле имелась возможность впрок наесться, насмотреться и напиться.

Вытянувшись вдоль улицы, как недавно во время торжественного шествия, те же лица с любопытством смотрели теперь за другим действом, сдерживаемые кордоном выстроившихся цепью солдат.

Когда в ногу Феникса врезался первый пущенный камень и он с шипением остановился, потирая ноющее бедро, то услышал возгласы одобрения тому молокососу, что довольно ухмылялся во всю ширь рта, в котором не выросли еще передние коренные зубы, едва он распрощался с молочными. Меткий ублюдок даже подхватил еще снаряд с мостовой и, подзадориваемый старшими товарищами, сощурил один глаз, целясь. Полукровка одарил его красноречивым взглядом и, сплюнув на мостовую, пошел дальше.

– Что вы там бормочите, сударь?
– поинтересовался Карнаж, когда услышал шепот узника у себя за плечами, - Неужели творите молитву?!

– Да…

– За прощение душ тех, кто сейчас пустил в ход камни?

– Нет, я молю Создателя дать мне сил вытерпеть весь это несправедливый суд от его имени и умереть достойно.

– Прекрасно! Не забудьте попросить заодно, чтобы он обратил летящие в нас камни хотя бы в гнилые овощи.

Через двести шагов Феникс пожалел о столь опрометчивой просьбе. Из толпы, которая неистовствовала за «забором» из алебард и шлемов стражников полетели и гнилые овощи, и камни, и палки, которыми целили в ноги полукровке. Лишь изредка стража одергивала особо ярых, кто готов был чуть ли не из мостовой выковырять увесистый бульник.

Карнаж пошатнулся. Что-то тяжелое и мокрое ударилось в висок. Рыцарь за спиной застонал - камень угодил ему в плечо.

– Держитесь, сударь!
– прорычал Карнаж, еле удержая равновесие.

– Храни вас бог, - сквозь рыдание ответил юноша.

– Не стоит, - пробормотал полукровка, - Если этот бог позволяет творить такое своим созданиям.

– Он не виноват! Мы, черные рыцари, поставили своей целью подняться против тех, кто хочет, чтобы их считали слугами Создателя. Кто внушает людям, что они рабы творца и их жизнь ничтожна в сравнении с тем, что будет после нее! Нами была объявлена война тому двуличию, которое свойственно всем живым созданиям и в ничуть не меньшей степени тем, кто пытается говорить от имени всевышнего…

– Поберегите силы и не тратьте их на велеречия, - перебил Феникс, - Я все равно никогда не пойму ни вас, ни тех, кто творит эту расправу.

Впереди показалась плаха и толпа зевак, которые запрудили всю площадь в ожидании зрелища. Палач, шедший позади, поторопил «ловца удачи» и тот прибавил шагу.

– Мы проиграли, потому что людям привычнее жить так как есть. Знать, что есть силы свыше, которые решают за них, думают за них и даже держат под замком их чувства. Мы ратовали за свободу и вот итог: нас обвинили в связи с некромантами, - с горечью произнес молодой рыцарь.

– Забавно. Выходит, меня повесят вместе с вами по тому же обвинению, - ответил полукровка, утирая щеку от попавшего в нее тухлого помидора, -

Во всяком случае, я ожидаю его услышать хотя бы на плахе.

– Как же так вышло?! Я не помню, чтобы в наших рядах были такие как вы.

– Так я никогда не был и не буду, - отрезал Феникс.

Как все это было знакомо Карнажу… Перед глазами встала картина из не столь далекого прошлого, когда он точно так же взвалил на плечи Кассара. Тот валялся в канаве у дороги… Мимо проходили люди, плевали на него, говорили что так и надо, пусть сдохнет как собака. Некромант огрызался и проклинал весь белый свет. Он и полукровку «обласкал», когда тот остановил рядом своего коня и вылез из седла, чтобы протянуть руку помощи этому странному человеку.

И тогда, и теперь «ловца удачи» не покидала одна мысль: неужели его старый учитель оказывался прав, когда говорил о безразличии, с его неимоверной силой убийства, не идущему ни в какое сравнение даже с самым острым клинком.

Прорвав оцепление к ним подлетел один всклокоченный, сухой как щепка мужчина с длинной палкой в руке и начал бить приговоренных своим орудием куда попало, изрыгая яростные проклятия. От удара в колено, полукровка едва не упал. Пока он пытался подняться, опершись рукой о камень мостовой, напавший еще успел пару раз ударить по спине и ногам черного рыцаря. Бедняга издал громкий крик, чуть не оглушив им Феникса, и обмяк у него на плече.

– Ублюдок!
– молодой стражник вмешался, хотя «ловец удачи» ясно слышал приказ оставаться на месте.

Прочие солдаты кое-как закрыли образовавшуюся прореху в цепи.

– Пошел вон! А то башку размозжу!
– прикрикнул стражник, отобрав палку и закрыв собой двоих приговоренных.

Палач схватил мужчину за воротник и пинками затолкал обратно в толпу, до этого даже не попытавшись что-то предпринять.

Молодой солдат протянул руку, чтобы помочь Фениксу подняться. Полукровка поблагодарил, но отрицательно покачал головой, сжал зубы и кое-как выпрямился сам. Сострадание не должно было потом страдать за свои поступки. Палач подошел к стражнику, довольно резко одернув солдата и указав рукой на место, где тому полагалось быть.

– Сударь, - улучив момент прошептал полукровка, толкнув черного рыцаря плечом в подбородок, - У меня в пряжке пояса есть средство, чтобы незаметно прервать ваши страдания.

– Не стоит, - прошептал юноша, - Я хочу в последние минуты быть со своими братьями. Иначе их останется двое… А так, нас будет трое, числом в укор всем нашим убийцам. Для этого… я выдержал все, чему меня подвергли.

– Проклятье, сударь!
– превозмогая боль в колене, Феникс пошел вперед так быстро, насколько мог, понимая, что сознание в изможденном теле молодого человека готово снова покинуть плоть, и, возможно, навсегда.

Спокойствие обреченного за его спиной поражало. Тем паче тому, кого через несколько минут собирались обезглавить, не исполнилось еще и двадцати лет. Он был немногим моложе его, Карнажа. Откуда только брались эти молодые и наивные рыцари после войн, что сотрясли их родину? Феникс слышал об ордене «Черных псов» и о том, что они вытворяли на просторах Северного Фелара. Если убрать все то, чем их клеймили в своих речах святые отцы, то, по сути, они освобождали из лап инквизиторов женщин, обвиненных в колдовстве, укрывали алхимиков и ученых, на которых охотилась церковь. Поговаривали, что та их часть, которая оказывалась родом из уцелевших дворян Южного Фелара даже содействовала многим ученым мужам в том, чтобы перебраться в Шаарон и обосноваться там в Садах Возрождения.