Осколки вечности

Седов Вячеслав

Полуэльфка лишь горестно усмехнулась, вспоминая как в детстве, пока мать укрывала ее от эльфов, она ходила к лесным озерам по вечерам и видела эти кружащие в воздухе огоньки. Тогда стрелы не свистели в воздухе для забавы, лишая кого-то жизни. Тогда дети не взрослели так рано… Она бросила взгляд на Карнажа и в памяти вспыхнула недавняя драка. Как холодно и расчетливо, безжалостно он дрался. На островах ей приходилось видеть бойцов владевших таким искусством. Конечно, их уровень мастерства был лучше, но в самом корне оно отличалось от простой драки. Жесткие удары, холодные взгляды, молниеносные атаки - преображение происходило

в мгновение ока, когда боец принимал боевую стойку. До этого он был простым и понятным, не громадным как Валекс и не щуплым как маэстро. Так и не скажешь, что его руки и ноги были сделаны словно из крепких как железо пород островитянских деревьев.

«Островитяне» - какими жуткими и непонятными они ей казались, до тех пор пока она не познакомилась с ними поближе. С теми, кого без разбору вложили в это слово, не важно откуда они, с севера или с юга, ведь прибыли из-за моря, а значит были чужды жителям Материка.

Потому как все на большой земле живут как одна дружная семья. А вот она и он, Карнаж, дети этой «семьи», и что же? Казалось бы, они везде должны быть своими, но нет. Все повернулось наоборот. Они нигде не стали своими, потому что в них видели только ту, другую половину их крови, и все грехи списывали на это. К тому же, всякий раз подчеркивали, что, видимо, родная осуждающим половина была явно слабее той, другой.

– Я же запретил тебе, - подал голос «ловец удачи».

– Проснулся и сразу скалить зубы, песик?
– с издевкой произнесла наемница, но голос ее звучал обиженно, - Извини, но тебя тоже прогоняют из твоей конуры. Или ты ждешь, пока Клара скажет тебе все в лицо?

– Что ты несешь?

– Скажи мне, много ли в обозе полукровок?

Карнаж задумался, больше удивляясь к чему этот вопрос, нежели размышляя над ответом.

– Только двое. Ты и я. Понимаешь?

– Я не разделяю твоей ненависти к чистокровным, - ответил Феникс.

– Превосходно, а теперь их спроси, «разделяют» ли они твое мнение? Для Тарда ты наемник, а для циркачей «разделяешь» со мной участь причин всех несчастий. Особенно после исчезновения Валекса.

– Что тебе нужно от меня?!
– понизил голос «ловец удачи».

– Ничего! Мне ни от кого ничего не нужно!
– огрызнулась наемница.

– Потише, разбудишь Нэй!

Она отвернулась.

– Ба!
– глаза Карнажа сверкнули от неожиданной догадки, - Тебе нужно общество кого-нибудь? Попутчик, так?

Полуэльфка одарила его колючим взглядом и ответила:

– Я не люблю быть совсем одна.

Следующая, уже готовая вырваться фраза Феникса, застряла у него в горле. Эта наемница произнесла те же слова, что часто повторял он тем, кому доверял, когда его спрашивали почему он идет вместе с ними, а не пришпорит лошадь, ведь «ловца удачи», как волка, ноги кормили.

– Я тоже, - выдавил из себя полукровка, внезапно поняв, что он и вправду лишний в этом фургоне.

– Собирай свои манатки и пойдем, - она положила руку ему на плечо, - Поверь мне, я многое повидала на своем веку, гораздо больше чем ты. Я слышала о тебе раньше. Думала, что ты житейски мудрее и понимаешь некоторые вещи. Видимо не все. Циркачи никогда не признают того, что ты для них сделал. Я хотела все взять на себя, но ты остановил мою саблю. Ты защитил их от животного, которого теперь Клара величает «бедным дурачком», а тебя не иначе как «жестоким мальчишкой», которому избить человека все равно что камнем

в воробья кинуть. Это я без ее ругани и прочего тебе сказала. Маэстро - добрый старикан, но он тоже не поймет. Он должен развлекать людей, а ты невольно разрушил то, чем он жил. И чего я тебе все это говорю?

– Действительно! Зачем? Стой в стороне, - прищурился Карнаж.

– Не буду, потому что я тоже хотела помочь им, в сотый раз понимая, что слово «помощь» слишком туманно для людей. Да, людей! Отрасти Клара свою бороду хоть до пупа, она все равно человек. Маэстро - это феларец старой закалки. И твоя Нэй тоже человек. Ее воспитали люди, с заботливой жестокостью отсекая от корней лесного народа. Я жалею о том, что поставила ей татуировку. Она не «отрекшаяся», она просто человек с телом эльфа. Если уж на то пошло, то от храмовниц можно было просто отвязаться, найти мастера и поставить ей клеймо воровки или проститутки, и не на лицо. И все. А теперь спорь! Скажи, что я не права. Что она и правда отметает все эльфийское, сознательно. Ну?

Феникс молча опустил голову.

– То-то же, - понизила голос наемница, - А за тобой я пришла, потому что ты тоже полукровка. Я держусь своих и всегда помогаю наполовину единым со мной по крови. Помнишь лангвальдское соглашение о взаимопомощи? Нет? А вот мне напомнили лет пять назад, нарисовав черную стрелу в углу глаза.

– А как же Нэй?

– О! Клара позаботится, как нежная мамочка! Вон уже всех гномов из отряда Тарда наизнанку вывернула слезами и мольбами о снадобьях. Ты же… уходи, пока тебя не вытолкали взашей.

– Первое правило пропойцы, заливающего шары в долг?
– со слабой усмешкой ответил Карнаж.

– Оно самое, - наемница облизнула губы своим раздвоенным языком и поправила ремни, обхватывающие ее голени под коротким платьем из грубой кожи.

Вдвоем они вылезли из фургона и пошли в головную часть обоза.

– Как тебя называть? Я даже не знаю твоего имени, - поинтересовался Феникс, испытывая истинное любопытство, как таких величали.

– К чему тебе? Я отказалась от собственного имени в знак почтения к тому человекоящеру, который меня однажды выходил. Хотя я убивала его собратьев, но он залечил мои раны.

– Теперь понятно, почему ты так выглядишь. Это его работа?

– Да, он раздвоил мне язык и сделал чешуйчатый узор на лбу пока я была обессилена от ран. И дал новое имя - Гюрза.

– О! Это почему?

– Потому что был мне как второй отец. Он имел на это право. Также научил меня рисовать нательные узоры. А Гюрзой назвал, так как в бытность мою наемницей на островах в карательных отрядах мы убивали и ели ящериц, когда не было провизии. К тому же, такова моя манера боя, как у той змеи - медлительность и флегматичность, и вдруг резкий молниеносный удар. Сам же знаешь пристрастия островитян к именам со значением.

– Впечатляет, - неподдельно изумился Карнаж столь открытой похвальбе.

– А твое прозвище откуда?
– остановилась наемница и, сложив руки на груди, выжидающе посмотрела на «ловца удачи».

– Наверное, оно возникло потому, что, хоть из огня да в полымя часто попадаю, но выхожу целым и почти невредимым. Вот и вся история, - спокойно ответил Феникс, ведь ему и вправду нечего было еще добавить, а поэтичные образы восстающих всякий раз из пепла птиц его мало прельщали.

– То-то я смотрю у тебя шрамов много, - улыбнулась в свою очередь Гюрза.