Осколки времени
Шрифт:
– Но ты в этом не уверен.
– Как я могу быть уверен?
Алек потёр лоб.
– От всего этого у меня разболелась башка.
Теро вздохнул:
– У меня тоже.
Серегил с Микамом дождались, пока как следует стемнеет, потом переоделись во всё тёмное и раздобыли лопату.
Губернаторской страже платили не за то, чтобы она допрашивала знатных гостей, так что в ответ на вопрос Микама о том, в каком направлении искать путёвый бордель, их удостоили их не более, чем слегка удивлёнными взглядами.
В небе висела половинка луны и освещала им путь, пока
– Всегда не переваривал такие местечки, - проворчал Микам, слезая вслед за Серегилом с коня на краю погоста. – Вот как тут душам обрести свободу, если не жечь трупы?
Серегил вскинул лопату на плечо.
– Как-то, видимо, умудряются. Идём же. Наш воришка вон там.
– Надеюсь, ты не ошибаешься. Это последнее, чем я мечтал бы сейчас заняться.
У могилы оба повязали лица смоченными в уксусе тряпками, Микам взял на себя лопату и принялся за раскопки. Песчаный грунт поддавался легко, и к счастью, местный могильщик, похоже, не утруждал себя слишком глубокими захоронениями своих подопечных. Уже через пару футов на них повеяло смрадом, который окреп, едва Микам докопал до завёрнутого в плащаницу тела. Даже маска с уксусом уже не спасала.
– Твой черед, - буркнул Микам, вылезая из могилы.
– Отныне он весь твой.
Серегил осторожно спустился вниз, стараясь случайно не наступить на полуистлевший труп. Носовым платком при таком раскладе, определенно, было не обойтись, так что он постарался задержать дыхание, покуда рассекал кинжалом дешёвый муслин и высвобождал раздутое брюхо мертвеца.
Отступив назад, он глотнул свежего воздуха.
– Тебе лучше отойти, - предупредил он Микама.
Потом снова склонился над трупом, и, стараясь по возможности держаться от него подальше, вонзил кончик кинжала прямо под грудину, после чего быстро вспорол труп. Как и ожидалось, оттуда фонтаном вырвались зловонные газы с вонючей жижей.
– Проклятие Билайри, ну и мерзость! – от души чертыхнулся Микам.
Серегил не рискнул сейчас разжать рот, чтобы это подтвердить и при этом наглотаться ещё этой кошмарной вони. Как он и надеялся, ужасные газы потихоньку вышли и живот покойника сдулся. Покончив с предварительной процедурой, Серегил приступил ко второй, не менее тошнотворной: резать и копаться в распоротом нутре. Дело было отвратительным, скользким и вредным для здоровья, но в итоге он был вознаграждён. Среди гниющих кишок показалось слабое свечение, и с помощью своего кинжала Серегил подковырнул его – это был чёрный опал, исчерченный резными заклинаниями. Всё, как описывал Алек.
Как следует обмотав его куском замши, Серегил сунул камень в карман, затем вытер руки и нож о траву, а Микам вновь закопал тело.
– Неплохо обтяпали ночное дельце, - сказал Микам, когда со всем этим было покончено.
– Если я не вымою лицо и руки, я сдохну, - Серегил еле сдерживал рвоту.
Они спустились к воде, и Серегил, скинув камзол и рубаху, оттер руки до самых плеч мокрым песком, затем окунул в воду голову, позабыв про свои швы. И лишь решив, что выполоскал из себя всю эту гадость, он отжал волосы, потом откинулся на спину на песке возле
– Эй, ты же не собрался вот тут помереть? – Микам со всей тщательностью оттирал свои руки в воде.
– Надеюсь, что нет. Вот только не уверен, что смогу теперь хоть когда-нибудь есть.
Микам с усмешкой глянул на него.
– Твоя нынешняя причёска напомнила мне тех говнюков, с которыми мы сражались однажды на Перевале Волчий Клык. Помнишь таких? Так вот им такая шла, а тебе нет.
Серегил ответил ему неприличным жестом, но потом ухватился за протянутую руку Микама, приняв его помощь и поднявшись на ноги.
– А камушек? – поинтересовался Микам. – Не хочешь его помыть?
– Ну уж нет. Больше я к нему даже не прикоснусь, после всего того, что случилось с несчастным ублюдком, из которого я его отковырял. Теро знает, как с ним поступить. Надеюсь.
Глава 26.
Древние скорби
ВСЁ СПОКОЙСТВИЕ и гостеприимность Разат вмиг улетучились, едва Мика растаял в багряной вспышке, а их с Клиа швырнуло через всю пещеру. Разат первой пришла в себя. Ухватив Клиа за волосы, она закричала на неё, требуя объяснить, что за магию та применила, позволив мальчишке исчезнуть.
– Благодать Иллиора, я полагаю, - расхохоталась Клиа, испытав безмерное облегчение.
Мика теперь либо вернулся назад, в своё измерение, либо он мёртв, а значит, пытки дирмагнос больше ему не страшны.
Разат поволокла её обратно к сияющему камню.
– Разбей это! – зашипела она, показав, наконец, своё истинное нутро, пусть и не подлинный облик. – Сломай, или мои монстры вырвут дитя из твоей утробы!
– Этим ты не заставишь меня сдаться тебе! – отвечала Клиа, стараясь подавить в себе ужас от такой жуткой перспективы. – Ну, давай же, убей нас обеих, сейчас же, и покончим с этим! Пропади же ты пропадом тут на веки вечные!
Взвыв от ярости, дирмагнос наслала на Клиа дра’горгоса, тот отволок её назад в башню и кинул к ногам Разат возле столовой. Дирмагнос указала на коридор.
– Думаю, дорогуша, самое время тебе заняться кулинарией.
Он толкнула Клиа, заставив её отлететь по коридору к двери, которую Клиа тут прежде никогда не видела, та самая - и Клиа могла поклясться в этом - которую она, как раз, искала и никак не могла найти.
Распахнув дверь, Разат втолкнула Клиа внутрь и захлопнула её за нею, оставив Клиа одну посреди древней кухни – крохотной комнатки без окон с одиноким столом и огромной каменной жаровней, в которой плясало зелёное пламя.
Когда глаза Клиа свыклись с сумраком, она увидела мясные окорока, развешанные на крюках под потолочными балками. Вот только с окороками было что-то не так… их форма.
Клиа отшатнулась и попятилась назад, пока не упёрлась в дверь. То были человечьи руки и ноги! А с разделочной доски на столе на неё, не мигая, уставилась мёртвая голова Седжа.
Клиа упала на четвереньки и исторгла из себя содержимое желудка, и ещё долго боролась с позывами рвоты, пока внутри не осталось ничего, кроме желчи.