Осколки времени
Шрифт:
Выходя поприветствовать новоприбывших, Алек почувствовал, что сердце его разрывается от радости и одновременно сжимается от скорби. Женщина оказалась чистокровной ‘фейе, к тому же совсем молоденькой, едва достигнувшей детородного возраста. У малышки же были тёмные глаза безвестного папаши-пленимарца. Правый рукав платья женщины был отвёрнут, обнажая предплечье с клеймом, оставшимся от хозяина.
– Исанти марил Элустри, - приветствовал её Серегил.
Не подняв на него глаз, та тихо отвечала:
– Не понимаю, милорд. Я никогда не
– Прошу прощения.
Она лишь повела плечом.
– Это неважно, - сказал Алек.- Здесь вы в безопасности. Мы хотим, чтобы Зеркальная Луна стала для вас домом. И, пожалуйста, обойдёмся без титулов.
– Я пришла не за милостыней, - отвечала она. – Я горничная и явилась, чтобы предложить тут свои услуги.
– У нас найдётся работа ещё для одной горничной, Дорин?
– Да, милорд.
– В таком случае, место ваше, Ория, - сказал Серегил. – Дорин, проследи, чтобы у наших новых друзей было чистое бельё, чтобы они могли принять ванну, и хорошенько их накормите.
Ория глянула на него с благодарностью.
– Я была бы Вам очень признательна, милорд. Простите, что пришлось предстать в таком виде.
– Вам не за что извиняться, милая. Скажите-ка, Вам известно, как звали Вашу матушку?
– Лациель, милорд.
– А её матушку?
– Кани, кажется.
– В таком случае, Ваше настоящее имя – Ория-э-Лациель Кани. А оканчиваться должно названием места, где Вы родились.
– Это здесь, милорд.
– Значит, с этого дня Ваше настоящее имя - Ория-э-Лациель Кани Курос.
Ория снова присела в реверансе. Выглядела она слегка ошеломлённой.
– А имя Дейзи Вы сами выбрали для вашего ребёнка?
Ория покачала головой:
– Я назвала её Талой, но её… мой хозяин не дозволял давать ауренфейские имена.
Серегил протянул малышке руку, девочка ухватилась за его палец.
– Ну, привет, Тала-э-Ория Лациель Кани Курос.
По щеке матери прокатилась слеза.
– Так вы не стыдитесь нас?
– С чего бы? Никто же не выбирает себе рабскую долю. Отныне Вы свободная женщина и можете воспитывать своё дитя свободно и с достоинством.
Ория не на шутку разрыдалась, но когда Алек потянулся, было, к ней, она отшатнулась. Серегил показал ему: не спеши. Дорин увёл женщину на кухню.
Алек покачал головой.
– Собираешься переименовать каждого ‘фейе на этом острове, Серегил?
– Я лишь возвращаю им их имена.
– Я не сказал, что ты делаешь что-то не так, тали. Просто… для начала тебе надо спросить их самих, надо ли им это.
– А знаешь, он прав, – сказал Микам. – Ты дворянин, а они все были рабами. Похоже, они просто не могут сказать тебе «нет», если видят, что ты что-то для себя решил.
– Пожалуй, вы оба правы, - Серегил вздохнул. – Только вот…
– Да знаю, знаю, - сказал Алек. – Но дай им время немного присмотреться к нам, ладно?
– Хорошо. Можете считать, что вам удалось меня приструнить.
– Ты же знаешь, мы совсем не для этого, - Микам вернулся за стол и налил себе ещё чаю. – Итак, Клиа до завтра мы не нужны. Что у вас запланировано на сегодня?
– Думаю, нам
– Ну, для этого я вам не понадоблюсь. У меня тут возникла мыслишка прокатиться в город, поглядеть, что та, да как, послушать, о чём болтают.
– Неплохо, - согласился Серегил.
– Подозреваю, простой горожанин скорее заговорит с тобой, чем с лордом-ауренфейе. Народу на Куросе, в свете недавних событий, нужно какое-то время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Быть может, тебе удастся заглянуть и к славному Доктору Кордире? Передать ей наши почтения.
Микам крякнул:
– Считай, уже сделано.
Микам выехал примерно в полдень и, пустив лошадь хорошим галопом, направился обратно в Глубокую Гавань. Насколько бы распрекрасной ни оказалась Зеркальная Луна, он всё же здорово переполошился этим ночным явлением призрака в коридоре. Больше, чем желал признаться самому себе. Выяснять же, куда дует ветер в их новом месте обитания, было ему куда приятней, чем он с удовольствием и занялся.
Возле самого города дорога разошлась на две стороны, и он решил въехать в город с севера, минуя особняк губернатора, так как ему было надо попасть в зажиточный квартал, как раз граничивший с губернаторским поместьем.
Довольно много из благородных домов ещё стояло с закрытыми ставнями, сады их успели зарасти бурьяном. Тем не менее, по дороге ему встречались и кареты, и всадники, причём многие с виду настоящие пленимарцы, судя по преобладанию тёмных волос и глаз, не говоря уже о паре-тройке откровенно враждебных взглядов, что он уловил на себе. Так что когда какой-то щёголь на чёрно-белой кобыле придержал поводья и поскакал рядом с ним, это оказалось для Микама несколько неожиданным.
– Доброго дня, сэр. Это же Вы прибыли вчера в эскорте Принцессы, верно?
Похоже, в незнакомце тоже текла пленимарская кровь, несмотря на то, что его акцент был чисто куросский.
– Вот уж, воистину, молва тут несётся быстро, - ответил Микам и протянул ему руку. – Микам Кавиш из Уотермида.
Тот пожал её.
– Азрин с Куроса, - он задорно взглянул на Микама. – В прошлом, как водится, тоже был лордом. Однако, увы, времена меняются.
– И всё же Вы тут.
– Я здесь родился. Мой дед когда-то, давным-давно, переехал сюда из Беншала. Однако сам я ни разу там не был. Пусть моя внешность не вводит Вас в заблуждение: я коренной островитянин.
– Получается, дать присягу на верность не составило Вам труда?
Азрин пожал плечами.
– Что Королева, что Владыка, мне без разницы, покуда у меня остаётся возможность держать своё хозяйство. Здесь мой дом.
– Дом есть дом, - согласился Микам.
– Скажи-ка, а не подскажешь ли добрую таверну? Буду рад проставиться.
– С удовольствием! «Лисица». В паре переулков отсюда.
«Лисица» оказалась вполне приличным заведением, где водились превосходнейшие устрицы, сваренные в эле и диких травах. Азрина тут отлично знали, к тому же он оказался прекрасным сотрапезником. Они разговорились о лошадях, которыми вот уже много лет торговала семья Азрина.