Осколки. На острие боли

Вольцева Яра

– Так, девочки, ведите себя прилично, чтобы понравиться бабушке с дедушкой.

Напутствие мамы не удивило, но пока мы не оказались на лестничной площадке второго этажа, я еще не знала, что одобрение ее родителей – то, чего очень сложно заслужить.

Семейная пара Косоруковых выглядели довольно молодо для своих шестидесяти. Оба сухощавые, высокие, со строгими лицами, на фоне которых выделялись белесые синие глаза, они напоминали мне родственников. Впрочем, говорят, что со временем пары становятся похожими.

–

Прошу, проходите, стол накрыт, – неожиданно перед нами появилась женщина в белой форме, видимо, домработница. Непривычно для нашей семьи, но обычная данность для этих людей.

Мы прошли внутрь, и я не удержалась, заскользила взглядом по убранству внутри. Вычурно, но со вкусом. Квартира и правда походила на те, что я видела только в мелодрамах, у потомственных профессоров, недовольных выбором своих сыновей и дочерей. А жизнь мамы походила на фильм, который, к сожалению, не закончился хэппи-эндом.

Гостиная, в которую нас пригласили, была обставлена не вычурно, а гармонично, в приглушенных светлых тонах, никакой аляповатости. Сразу видно, здесь жили люди, имевшие вкус, аристократы. Мама вся помолодела будто, оглядывалась по сторонам с ностальгией во взгляде. Словно вернулась на двадцать лет назад.

Я отвернулась, ощутив на кончике языка горечь. Гнала неприятные мысли из головы прочь. Неужели мама жалела, что вышла замуж за папу? На него я старалась и вовсе не смотреть, хотела сохранить остатки веры в их любовь.

Мама прошла вперед, пока мы втроем – я, Алина и папа, – топтались у порога в гостиную.

– Мама, папа, я так рада, что спустя столько лет вы вспомнили обо мне. Это Алина, моя старшенькая. Ну, Гошу вы помните, а это Сонька. Ты хорошо выглядишь, мам, к тому же косметологу ходишь?

Бабушка Антонина не ответила, молча обсмотрела всех членов нашей небольшой семьи и развернулась, направляясь к столу.

– Вы не торопились. У меня устали ноги. Идем к столу, – кинула она напоследок.

Ее муж Сафроний не двинул ни одной мышцей лица и последовал за ней.

– Мы им не нравимся, – прошептала я семье, но удостоилась лишь фырканья от мамы и первого взгляда за весь день от Алины. Она и вовсе усмехнулась, словно само мое присутствие ее раздражало.

– Что ты, Софочка, мы здесь самые желанные гости, – съязвил отец, но его ирония была адресована маме, не мне.

– Заткнитесь оба, вечно вы всё портите, – прошипела нам мама и, подхватив Алину под руку, повела ее в гостиную, где уже был накрыт стол.

Он был обставлен яствами – раки, креветки, стейки, вино, которое, судя по виду, мы не могли себе позволить. Мама неодобрительно посмотрела на алкоголь, и я занервничала. Надеюсь, папа не будет пить и позорить нас.

– Угощайтесь, – улыбнулась Антонина, когда мы все заняли распределенные заранее места. Перед каждым из нас лежала табличка с именем. Словно в каком-то ресторане.

Атмосфера за столом

была гнетущей. Несмотря на старания мамы, мы разделились на два лагеря – Косоруковы и Отрадные. Только мама никак не могла определиться, пыталась наладить контакт, но ее родители были чем-то недовольны.

На шее Антонины красовалось жемчужное ожерелье. Она нервничала, судя по тому, как она постоянно касалась украшения. Взгляд Алины постоянно падал туда, и это не укрылось от Антонины. Она даже будто ощутила некое спокойствие. Зацепилась за понятный ей якорь.

– А твоя старшенькая знает толк, вкус у нее от меня, судя по ее наряду. А младшую ты сама одевала? На рынке, да?

Я поперхнулась, услышав эти обидные слова, затем посмотрела на маму, но она лишь опустила голову и посмотрела на меня недовольно. Дома меня явно ждет взбучка.

Воцарилась тишина, только скрежет зубов отца и клацанья моей вилки о тарелку.. Он был недоволен и зол, но пока держался из-за просьбы мамы. Молчание вскоре было нарушено.

– И на кого учится твоя старшая дочь? – первый вопрос, который задал дед Сафроний.

– На переводчика, – с удовольствием похвасталась мама, и Алина расправила плечи, когда на нее обратили внимание.

– Неплохо, – кивнул Сафроний.

– Главное, что с высшим образованием девочка будет. А уж жениха мы ей подберем, – вдруг произнесла Антонина.

– Какого жениха?

Алинка вскинула голову и посмотрела на нее настороженно.

– А ты разве не сказала девочкам условие? – спросила Антонина у мамы.

– О чем речь, Ира? Что здесь происходит?

Я была солидарна с недовольством отца и так же ждала ее ответа.

– Гош, давай потом поговорим? Я только лучшего для дочек хочу, – мама шикнула на него и извиняюще улыбнулась своим родителям.

– А ты не обсудила со своим мужем наши условия, Ирина? Хотя я не удивлена, он вряд ли способен оценить возможности, которые мы можем дать вашим детям. Но сами понимаете, нужно идти на уступки. Никакого плебейского общества. Вот у Сафрония есть перспективный аспирант, двадцать пять лет, не женат, из хорошей приличной семьи, умный, гены, опять же, чем не жених для Алины? Думаю, на следующей недели и познакомим их.

Все мы выпали в осадок, кроме мамы. Она наоборот будто с благодарностью принимала подачки родителей.

– Приданым не обидим, конечно, квартиру подарим, – снова подал голос Сафроний.

– Ма-а-ам, – полный паники голос Алины, – что происходит? Ни за кого я замуж не собираюсь, у меня Никита есть.

Я замерла, услышав его имя. Не хотела, а всё равно мне было больно. Как ни крути и не сопротивляйся. И презираю его, и ненавижу, а от боли никуда деться не могу.

– Алина, – шикнула мама, – встретишься с мальчиком, от тебя не убудет. Присмотришь, глядишь, влюбишься и за парня с хорошими перспективами замуж выйдешь.