Осколки

Загорская Наташа

Когда же маг зашел попрощаться со своей пациенткой, Орин бросилась к нему в ноги и стала умолять, забрать ее с собой.

— Я готова на все, — шептала она, стоя перед ним на коленях и из последних сил цепляясь за дорогой камзол своего спасителя. — Все, что попросите сделаю. Только научите меня стать магом, — какой же наивной она тогда была. В ее представлении магия была сродни какой-то болезни, которой можно «заразиться». И в своей наивности цеплялась за своего спасителя, как за последнюю надежду.

А он смеялся.

Весело, громко, запрокинув назад темноволосую голову, отчего шелковистые волосы рассыпались по плечам и спине. И смеялся долго, до тех пор, пока на глазах не выступили слезы.

— Ты никогда не станешь магом, — одной лишь фразой, он разбил в дребезги все ее мечты и чаяния. — Никогда. Этому нельзя научиться. Магом нужно родиться, девочка.

— Возьмите меня с собой, — она могла лишь шептать, комкая в руках тяжелую ткань его камзола. — Я сделаю все, что хотите, только не оставляйте меня здесь умирать. Не оставляйте.

Маг замолчал. Окинул ее внимательным взглядом, под которым Орин покраснела и даже немного смутилась. На нее так никогда раньше не смотрели — оценивающе, заинтересовано… с предвкушением?

— Но знаешь что, — вдруг прошептал маг, склонившись к самому ее лицу и схватив за подбородок. Сжал пальцы так сильно, что причинял боль, но Орин не вырывалась, даже не заметила этого. Она ждала, затаив дыхание. — Думаю, ты могла бы кое что для меня сделать.

Эти слова маг произнес задумчиво, будто решаясь, стоит ли его задумка того, чтобы связываться с малолетней девчонкой. И вдруг, совершенно иным тоном спросил:

— Хочешь иметь силу? — Орин закивала, часто-часто. — Хорошо. Пожалуй, я задержусь в вашем склепе еще на день.

Она стояла перед ним на коленях, глотала слезы, но не могла отвести глаз от худого, скуластого лица — маг не отпускал ее подбородок. И молилась про себя, чтобы получилось, чтобы удалось вырваться из этого замка, забытого богами и людьми, оставить позади вечный холод и полуголодное существование. Что ждало ее в родном крае? Замужество через пару лет, материнство — а в их краях женщины рожали часто, едва ли не каждый год. Быстрая смерть, если не от голода, то во время родов или от болезни. Она не хотела такого будущего. Не желала быть похожей на свою мать, которая стала старухой уже в тридцать лет.

Маг не уехал. Но появился в ее спальне глубокой ночью. Вошел тихо, приблизился к кровати, на которой, сжавшись под одеялом, чтобы вконец не окоченеть — после выздоровления девочки, камин перестали топить — и отбросив в сторону одеяло, произнес свистящим зловещим шепотом:

— Ну что, ты все еще согласна на все, ради силы?

Орин закивала.

— Запомни, пути обратно не будет. И отступить в последний момент я тебе не позволю. Ты сама захотела силу, а, значит, придется делать все, что я тебе скажу и так, как скажу. Теперь у тебя нет права на собственные мысли и желания. Теперь я — твоя совесть и голос твоего разума.

О, если бы тогда она знала, что ей предстоит сделать. Если бы только знала!!! Но она даже не понимала слов, что говорил ей этот маг. Нет, они все были ей знакомы, но она теряла

саму суть. Слышала слова, но не понимала, что они обозначают, не улавливала сути.

Орин выскользнула из постели, набросила на плечи старый поеденный молью шерстяной платок и поспешила следом за магом. Когда он привел ее к спальне деда, девочка растерялась. Меньше всего сейчас Орин хотелось выслушивать очередную историю о том, какими славными делами ее предки заслужили благоволение короля Шархема. Но все оказалось совершенно не так.

Маг вошел первым, он взмахнул рукой и под потолком огромной полупустой спальни зажглись несколько магических огоньков.

— Свяжи его, — приказал маг и вручил девочке веревку. — Да так, чтобы не вырвался. Если не сможешь, силы ты никогда не получишь.

Что оставалось делать ей? Только подчиняться.

Дед проснулся, попытался вырваться, начал кричать, но маг лишь взмахнул рукой, и старый шиисс полностью лишился голоса. А Орин старалась. Изо всех сил старалась затянуть узлы на веревке таким образом, чтобы они не развязались. Наконец, ей все удалось.

Маг откинул в сторону старое одеяло, прикрывавшее длинное худое тело дела, и протянул Орин длинный тонкий клинок. Блестящее лезвие словно подмигивало в свете магических светильников, рукоятка из какого-то незнакомого материала, напоминающего кожу, но какую-то странную, словно окаменевшую, удобно улеглась в ладонь.

— Магом нельзя стать по своему желанию, — тихо начал говорить маг, обходя застывшую подле кровати девочку. — Но силу можно обрести и другим путем. Гораздо более… страшным. Наполненным болью и кровью, страданиями и отчаянием жертвы. Я спрошу у тебя в последний раз, девочка, — тут маг остановился, как раз по другую сторону кровати, и внимательно посмотрел на Орни. В колышущемся свете магических светляков, ей показалось, что глаза мужчины сверкнули красным, она тут же зажмурилась и тряхнула головой, отгоняя видения. А когда снова посмотрела на мага, тот просто улыбался, и уже не было в его взгляде ничего зловещего. — Ты готова? — прошептал он, слегка наклонившись вперед и гипнотизируя ее. — Все еще желаешь обрести силу, которой была лишена от рождения?

— Да, — не раздумывая, прошептала Орин, не в силах отвести глаза от лица мужчины. В этот момент она была готова на что угодно, только бы снова заметить в его глазах те самые алые проблески. Только бы слышать его хриплый, завораживающий шепот.

— Ну что же, — удовлетворенно улыбнулся маг. — Это хорошо. Сегодня как раз подходящая ночь. А этот склеп, — он обвел плавным жестом огромную спальню, — самое подходящее место. Никто ничего не узнает. Никто не хватится. Никто не поймет, что здесь произошло.

Орин медленно перевела взгляд на деда. Тот лежал, распятый на старых, не раз штопанных и латаных простынях, которые давно уже потеряли свой первоначальный цвет. Глаза его были расширены, и в них плескался страх. Первобытный ужас. Старый шиисс догадался о том, что сейчас произойдет.

Орин тоже стала догадываться. Она не раз слышала рассказы о том, что ради обретения силы, ведьмы идут на кладбище и там, на могиле предка проводят ритуал, принося в жертву того, в чьих жилах течет родная им кровь. Именно так. Чаще всего для этой цели используют собственное новорожденное дитя. Реже — мать или брата, сестру. Единственное условие — жертва должна быть связана с новорожденной ведьмой кровью.