Осколки
Шрифт:
> МаК: Э-э. Я краснею... А как твое настоящее имя?
> Cancer: Анна. А твое?
> МаК: Мак. Так и есть.
> Cancer: Максим?
> МаК: Просто Мак - так привычней.
> Cancer: Ладно... В следующий раз я приду под своим именем.
> МаК: Уже уходишь?
> Cancer: Ненадолго. Надо кое-что по дому сделать. Вечером поговорим.
> МаК: Буду ждать с нетерпением.
> Cancer: Пока.
> МаК: Пока.
С каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой, они узнавали друг друга все лучше и лучше.
Мак много рассказывал о своем детстве, о родителях, о товарищах, вспоминал
Анна больше спрашивала, делала точные замечания, иронично комментировала истории Мака. Говорить о себе она избегала.
Мак философствовал - Анна внимала.
Мак рассуждал о книгах, о кино, о музыке - Анна оппонировала.
Мак грустил - Анна шутила.
Мак смеялся - Анна напоминала о судьбе человечества...
Со дня их встречи не прошло еще и недели, а они словно были знакомы уже несколько лет.
...
> МаК: Я вот думаю: человечество умерло, но культура, все то, что создавалось людьми - все эти книги, видео, картины...
– осталось. На бумаге, в электронном виде, еще как-то... Быть может в этом и была цель существования человечества? Может быть ради этого мы и жили - создать для кого-то (для кого?) то, что было создано, и уйти?.. С первого дня своего появления Человек что-то царапает на камне, разрисовывает стены пещер цветной глиной. Потом больше - музыка, письменность, литература. Скульптура и архитектура. Философия. Театр, кино, видео... Что двигало людьми, когда они создавали все это? Зачем это им было надо? А быть может иначе и быть не могло? Где-то внутри нас сидит некая программа, заставляющая делать КУЛЬТУРУ. Некий моторчик, не дающий просто есть, спать и размножаться. И вот люди трудятся, что-то пишут, рисуют, строят, снимают. Размышляют. Попутно обеспечивают себя всем необходимым для существования... И вдруг - стоп! Приехали! Писатели по сто раз обыгрывают одни и те же сюжеты, занимаются откровенным цитированием, словесной эквилибристикой. Художники рисуют картины, которые только они сами и понимают. Скульпторы и вовсе творят нечто невообразимое. От музыки остались лишь ритмы... Человечеству больше нечего сказать, оно себя исчерпало, оно топчется на месте, лишь делая вид, что куда-то идет. Человечество больше не нужно... Может это и не Болезнь вовсе, а нечто давным-давно запрограммированное в нас, записанное в генах, в хромосомах, в ДНК? Некий предохранитель, выключатель, заложенный в нас... кем? Создателем?.. Ты веришь в Бога?
> Anna: Скорее нет, чем да.
> МаК: Почему?
> Anna: Глупый вопрос.
> МаК: Почему глупый?
> Anna: Потому. Ты сам-то в Бога веришь?
> МаК: Не знаю. Но его существование очень бы все упростило.
> Anna: А я считаю совсем наоборот.
> МаК: Ты всегда считаешь наоборот. :) Мне наперекор.
> Anna: Тебе это нравиться?
> МаК: Да!
> Anna: Мне тоже... Слушай, Мак, как ты думаешь, долго еще будет подаваться электричество?
> МаК: Не могу сказать.
> Anna: Ведь мы не сможем общаться.
> МаК: :(
> Anna: Удивляюсь, что все пока работает. Как?
> МаК: Автоматика.
> Anna: Когда техника откажет... я не вынесу одиночества.
> МаК: Я тоже. Я же калека.
...
С помощью электронной почты они обменялись фотографиями.
Любимое...
Одиночество, испугавшись этого снимка, отступило. Но недалеко. Оно жалось в углы комнаты и возвращалось, когда компьютер выключался. Когда гасли на мониторе слова.
Теперь Мак не боялся смерти. Теперь его страшило лишь одно - щелкнуть однажды кнопкой и не услышать, как оживет электроника...
Мак боялся одиночества.
...
> МаК: Вчера вечером выглянул в окно - на соседней улице нет света. Похоже, весь квартал обесточен.
> Anna: Рано или поздно это случится везде.
> МаК: Да. А ведь я еще не сказал тебе самого главного.
> Anna: Так говори, пока есть возможность.
> МаК: Я люблю тебя.
> Anna: МаК, не надо. Зачем?
> МаК: Просто. Ты должна знать. Я люблю тебя.
...
Он вполз в лифт, подумав мельком, что электричество может пропасть в момент спуска или, напротив, подъема.
Мячик был на месте.
Развалившийся скелет тоже.
А на улице шел дождь. Свинцовые лужи кипели от ударов тяжелых капель. Над асфальтом висело марево мельчайших брызг. Взбитую грязную пену уносили в водостоки торопливые ручьи.
Мак остановился в дверях. Он уже было решил вернуться домой, переждать непогоду, но подумал, что завтра, возможно, дождь не прекратиться, да и лифт может перестать работать в любой момент. Откладывать нельзя...
И он выполз на улицу, под холодный ливень.
До разбитой витрины магазина было всего ничего - тридцать метров, три кипящие лужи, два проворных ручья.
...
> МаК: Знаешь, у меня тут дождь.
> Anna: У меня тоже пасмурно. Осень.
> МаК: Сегодня я видел голубя. Он сел на карниз и долго что-то расклевывал. Мокрый, жалкий. Стучал клювом по жести, отбивал ритм дождя. Мне хотелось открыть окно и впустить его внутрь, но я не мог. Да и он бы улетел, испугался бы... Я жалею, что у меня никогда не было домашних животных. Кошка, собака, кролик, хомячок - что-то теплое, живое - я бы хотел, что бы у меня кто-то был здесь, рядом. Мне так хочется о ком-нибудь заботиться.
> Anna: А у меня здесь куры, корова и два ягненка.
> МаК: Целое хозяйство. Справляешься?.. Что-то плохо себя чувствую. Знобит.
> Anna: Закутайся потеплее. И выпей горячего молока. У тебя есть молоко?
> МаК: Нет.
> Anna: А мед?
> МаК: Нет.
> Anna: Я пришлю тебе по электронной почте. :)
> МаК: Жду.
...
Ночью ему стало плохо.
Он вылез из кресла, забрался на старый диван, заполз под толстый пушистый плед. Съежился на боку, подтянув колени к подбородку, слушая стук сердца и ток крови в висках.
Его колотило.
Он вспотел, но не замечал этого. Ему было холодно.
Когда он открывал глаза, перед глазами кружилась красная метель. Алые хлопья били по глазам, больно давили изнутри.
Зачем-то он считал эти мельтешащие пятна, постоянно сбиваясь и начиная счет с начала.
Потом он почувствовал, что пурга уносит его куда-то. Тело стало легким и ему захотелось взмахнуть руками, словно крыльями. Но рук не было.
Ничего не было.
Его куда-то несло.
Он падал.