Осколок Демиурга. Пробуждение
Шрифт:
Я тоже это чувствую, – отозвался Эрин. – Странное давление, словно воздух стал тяжелее.
Я не мог больше бездействовать. Решив отправиться на встречу с Торасом раньше назначенного времени, я покинул таверну, предварительно оставив записку для остальных.
"Серебряная лампа" располагалась в торговом квартале – заведение посолиднее "Хромого гуся", с претензией на изысканность. Здесь собирались в основном мелкие торговцы, учителя и низшие
Я занял столик в углу, откуда хорошо просматривался весь зал. Эрин описал мне Тораса – высокий худощавый мужчина с длинными седыми волосами, заплетенными в традиционную косу ученых.
Ждать пришлось недолго. Примерно через час после начала вечерних сумерек в таверну вошел человек, точно соответствующий описанию. Он двигался с достоинством ученого – неторопливо, внимательно осматривая зал, словно оценивая его интерьер с академической точки зрения.
Это он, – подтвердил Эрин.
Торас занял столик у камина и заказал вино. Он не выглядел обеспокоенным или напряженным, скорее – задумчивым, погруженным в свои мысли.
Я поднялся и направился к его столику: – Мастер Торас? Можно присоединиться к вам?
Он поднял взгляд – проницательные серые глаза изучающе смотрели на меня: – Мы знакомы, молодой человек?
– Не совсем, – я сел напротив него. – Но у нас есть общий знакомый. Эрин.
Его глаза слегка расширились: – Эрин исчез несколько месяцев назад. Говорят, он отправился в экспедицию к Северным горам и не вернулся.
– Это правда, – я внимательно наблюдал за его реакцией. – Он нашел то, что искал. Медальон.
Торас напрягся: – Кто вы?
– Сложный вопрос, – я слегка наклонился вперед. – Сложнее, чем может показаться. Я связан с Эрином... теснее, чем большинство людей могут представить.
– Вы говорите загадками, – в его голосе появились нотки раздражения. – Если вы что-то знаете о судьбе моего ученика, говорите прямо.
– Эрин жив, – сказал я. – В определенном смысле. Но его тело теперь разделяет другая сущность. Демиург, которого он искал.
Торас побледнел. Его рука, державшая бокал с вином, задрожала: – Невозможно. Это всего лишь легенда, старый миф его семьи.
– Нет, – я покачал головой. – Это правда. Медальон действительно содержал частицу демиургической сущности. Мою сущность. И когда Эрин активировал его, произошло слияние.
– Вы... – он не мог закончить фразу.
– Я Азраэль, – тихо произнес я. – Демиург, создавший основы этого мира. Но сейчас я также и Эрин. Мы делим одно тело, одно сознание, постепенно интегрируясь друг в друга.
Торас молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Затем сделал большой глоток вина: – Если это правда... то почему вы здесь? Зачем вы пришли ко мне?
– Мне нужна информация, – ответил я. – О семье Эрина. О том,
Торас огляделся, словно проверяя, не подслушивает ли кто-то: – Не здесь. Это не та история, которую можно рассказывать в публичном месте.
Он поднялся и бросил на стол несколько монет: – У меня дом недалеко отсюда. Там безопаснее говорить о таких вещах.
Я следовал за ним через тихие улочки торгового квартала. Его дом оказался скромным трехэтажным зданием, зажатым между мастерской кузнеца и небольшой библиотекой.
Внутри царил уютный беспорядок типичного ученого – книги и свитки на каждой поверхности, странные инструменты, развешанные по стенам, карты и диаграммы, приколотые к доскам.
Торас зажег несколько ламп и запер дверь: – Начнем с проверки. Если вы действительно тот, за кого себя выдаете... – он подошел к книжному шкафу и достал старинную книгу. – Прочтите это.
Он открыл книгу на странице, полностью исписанной странными символами. Я узнал их мгновенно – ранняя форма демиургического письма, адаптированная для человеческого восприятия.
Я начал читать вслух: – "В начале было Слово, и Слово было у Демиургов, и Слово было Демиурги. Они пришли из-за пределов известного и принесли порядок в хаос. Своей волей они создали структуру, своим дыханием – жизнь, своей мыслью – разум."
Торас побледнел еще сильнее: – Достаточно. Эти символы... никто в Академии не мог их расшифровать. Даже в древних текстах лишь отрывочные упоминания об их значении.
– Это примитивная адаптация нашего языка, – объяснил я. – Созданная для первых человеческих учеников. Со временем она упростилась и трансформировалась в рунический алфавит, используемый сейчас.
– Расскажите мне о семье Эрина, – мягко направил я разговор. – Откуда они знали о медальоне?
– Это древняя линия, – начал Торас, собираясь с мыслями. – Не принадлежащая ни к одному из Домов, но хранящая знания, которые многие Дома хотели бы заполучить. Первый известный предок – человек по имени Верен, живший примерно триста лет после Затмения. По легенде, он был последним учеником Демиурга.
– Не просто учеником, – тихо произнес я, когда воспоминания начали проясняться. – Верен был моим последним контактом с этим миром перед заточением. Он пытался помочь мне во время катастрофы.
– В семейных хрониках говорится, что в момент кризиса произошло частичное слияние, – продолжил Торас. – Демиург передал часть своей сущности своему ученику, чтобы сохранить связь с миром.
– Да, – я кивнул. – Теперь я вспоминаю. Это был акт отчаяния. Моя сущность разрушалась под воздействием Затмения, и я инстинктивно попытался сохранить часть себя в единственном доступном сосуде – своем ученике.