Осколок Хаоса

Гудвин Макс

По купальне раздался отвратительный звук вибрирующего на кафеле телефона. Мне звонил неизвестный, но уже запомнившийся номер. Звонил Шпагин. И, как ни странно, несколько сообщений от сестры. И как я их не заметил?

— Алмазов, — расслабленно произнёс я в трубку.

— Сергей Владимирович? Поздравляю вас с успешным окончанием горячей фазы войны, — Шпагин говорил сдержанно, не пытаясь впечатлять грацией, как в личном разговоре.

— Благодарю, капитан, — ответил я ему, продолжать разговор желания не было, но контактом капитан был полезным.

— Мы

стоим возле вашего особняка. Нам бы трупы забрать. А то завтра я кучу висяков получу от их родичей, мол исчез любимый сын и поминай, как звали.

— Забирайте, они на участке, — я протёр глаза и выдохнул.

— Премного благодарен. А вы сами не тут?

— Нет. Я отъехал помыться. Кстати, вы как относитесь к кальяну на вине?

— Ваше высокоблагородие? — кажется мой вопрос его смутил.

— Полагаю у вас есть вопросы к свидетелю. В конце-концов именно на моей земле произошло массовое побоище.

— Побоище? — снова не понял Шпагин.

— Капитан, вы не поверите! Как в боевике, собрались две группировки на фоне сгоревшего дома и решили устроить перестрелку в стиле лихих 550-тых. Как начали друг по другу стрелять! Страшное дело! — иронию я не особо скрывал, но без своих сигарет Шпагин мне в голову всё равно не залезет, а чем абсурднее ложь, тем охотнее в неё поверят.

— А оружие? — повёлся на мой рассказ капитан.

— А оружие забрал победитель, — зевая, протянул я.

— Я вас понял. Вам бы книги писать, ваше высокоблагородие.

— Капитан, приезжайте на кальян, я вам четыре сигареты должен был. Геолокацию сейчас сброшу. Поездку оформите как работу со свидетелем. Хотя я и не видел толком ничего, в подвале просидел.

Подвыпивший Михаил и так улыбался во всю ширь, но на этом месте его самообладание начало давать слабину. Ещё чуть-чуть и всю контору спалит.

— Принял. — согласился с предложением Шпагин, — А Измайлов с вами?

— Да, конечно. — нахмурившись, я строго посмотрел на Мишу, намекая, что ему стоит чуть тише хихикать над моим разговором с силовиком.

На него, однако, это произвело противоположный эффект. Ну что ты будешь делать?

— Говорят, что ночью он покинул отчий дом и тем самым отказался от наследства. Его мать сильно переживает. — в этом месте в голосе капитана прозвучало… беспокойство?

— Скажите всем, что война закончена указом Императора. С нашей стороны все живы, — заверил я его.

— Всенепременно. О, геолокация пришла. Еду, ждите.

Шпагин положил трубку, а я мысленно сообщил Марии, что ворота надо открыть.

Капитан, конечно же, приедет позже. Сначала ему нужно осмотреть всё на участке, может быть оформить протокол, потом ещё какие-нибудь капитанские дела. Это займёт время. А мы пока продолжим приводить себя в достойный вид. Как раз пришёл огромный мужик в фартуке и с вениками. Банщик.

Я написал сестре и матери, что у нас всё хорошо, что мы с Мишей целы и здоровы. После чего мы вышли из бассейна и направились в парилку.

И

тут меня в первый раз качнуло. Алкоголь, плюс усталость, плюс релакс. Ничего удивительно, с одной стороны. А я ещё Шпагина к нам пригласил. По-хорошему бы завалится спать в номере, но, чувствую, просплю я сутки, не меньше. А дел невпроворот. Было и остаётся. Хороший отдых — это тоже дело. Держись, демиург. Бешеные панды умирают стоя!

— Ваше высокоблагородие, а вы? — удивился банщик, когда я, завернувшись в полотенце, пошел не в парилку, а к креслу.

— А я, любезный, пока подожду.

— Как вам угодно, — поклонился он и зашёл в парную вслед за Михаилом.

— Пам, пам, пам, — пропел я себе под нос, подтягивая к себе рюкзак с кубом внутри.

Я достал куб и положил его на столик около кресла, заменив им фужер с выпивкой. Нет, пьяным работать не годится. И я, закрыв глаза, обратил взор внутрь себя.

Туда, где по крови носился алкоголь, туда, где сахара радовали нервную систему, где печень боролась со всем этим и где постепенно утилизировались гормоны стресса, занимаясь гормонами радости от выживания. Норадреналин на серотонин и дофамин, кортизол на окситоцин. Ясное дело, что с точки зрения биохимии всё несколько сложнее, но магия на то и магия, что смотрит на мир сквозь призму абстракции.

Энергия блуждала внутри меня, её было достаточно для жизни, но недостаточно для властвования над всем и вся. Я начал расщеплять сахара и жиры, извлекая хранящуюся в них энергию химических связей. Да, пришлось активизировать печень и увеличить приток кислорода, а значит, ускорить сердцебиение и дыхание. Специфический способ трезветь. На Мише я использовал более элегантное заклинание. Не иначе, как спирт мешает сразу принимать оптимальное решение.

Однако. Делу время, а потехе час. И этот час подошёл к концу. Мой враг не наследник увядающего клана. Мой враг — это худшее проявление меня самого с претензией на всевластие.

— Что же, сундук со сказками. Настала пора открыть тебе свои секреты, — пробормотал я и отставил фужер в сторону.

Я взял куб обеими руками, положил его себе на колени. Посмотрим.

Металлический куб со всех сторон был покрыт выгравированными сигиллами, не используемыми в современной арканологии. Проблема в том, что в древности на этой планете такими заклинательными циклами тоже не пользовались. Во всяком случае они не были похожи ни на один из известных по учебникам магических алфавитов.

Но то учебники. Другое дело познания тысяч жизней… Оказавшиеся бесполезными. Ни одно моё прошлое воплощение с таким не встречалось. Тогда откуда я вообще знаю что это за куб и для чего он предназначен? Или это какая-то избирательная амнезия?

Я вновь направил в куб часть своей магической энергии, отчего символы засветились золотом и начали плавать над поверхностью куба. Так продолжалось около трёх секунд, после чего они вспыхнули красным, а куб отлетел от меня на полметра в сторону.