Осквернитель Соломон III
Шрифт:
– Они убили его, - едва слышно произнесла Хаос.
– Они его убили, - всхлипывая, повторила она.
– Он пытался ее спасти. Они причиняли ей боль, и он пытался ее спасти, - она излучала напряжение. – Эти рисунки говорят сами за себя. Посмотри, - зарыдала она.
Соломон так и сделал, и его желудок скрутило, когда красивая женщина на первом рисунке превратилась в искаженное изображение монстра, едва похожего на человека.
Иисусе. Кое-что прикинув, Соломон вскочил с кровати, подошел к компьютеру и открыл его. Он снова
– Срань Господня, Хаос.
– Что такое? – спросила она, быстро походя к нему.
– Он был сиротой из психлечебницы, - Соломон посмотрел на нее, едва не добавив, что он и сам сирота, но не мог заставить себя произнести эту пугающую аналогию вслух. До тех пор, пока он не поймет больше.
Соломон прочел остальную информацию. Родители неизвестны. Прямо как у него.
– Он был всего лишь ребенком, родившимся в лечебнице. Явно не сумасшедший. Боже мой, - прошептал он, чувствуя тошноту.
– Он вырос в тех стенах. Почему он не ушел оттуда?
– Может, потому что он не хотел ее покидать?
Он обдумал такой вариант. А затем вернулся к рисункам и принялся их изучать. Он указал на первый: - Здесь она изображена красивой. Даже нормально выглядела. Как ты думаешь, она тоже была сиротой?
– Но ее нет в списке, - напомнила Хаос.
– Мы должны разузнать об Агнес. И как она туда попала. Интересно, знает ли кто-нибудь в больнице, откуда она?
– Возможно, да.
– Мы разузнаем, кто может считаться ее другом, когда заберем ее из клиники на выходные.
Хаос посмотрела на него со счастливым блеском в глазах.
– Ты читаешь мои мысли, я просто подумала, как замечательно будет сделать это.
– Сделать что?
– Помочь ей, - воскликнула она, указывая на листы бумаги, разбросанные по кровати.
– Это же она – та самая возлюбленная Соломона, та, кого они мучили, та, за кого он отдал свою жизнь! Мы нашли ее!
– Да, мы это сделали, - он не понял, на что она намекает.
– Наверное, именно поэтому судьба нас привела к ней, потому что у нее нет семьи, а мы невероятно сблизились друг с другом, - продолжила она.
– Сблизились?
Наконец, Хаос поняла, что Соломон не разделяет ее мнение, и на ее лице возникла обеспокоенность.
– Разве ты не... чувствуешь, что мы должны... помочь ей?
– Как, например?
– спросил он, не скрывая своего недоумения.
– Стать ее семьей, - выпалила она.
Его брови приподнялись.
– Погоди-ка...
– он покосился на нее.
– Как... именно... что ты подразумеваешь под семьей? Как думаешь, чем мы здесь заняты?
– Ну, я думала... то есть мне показалось, что ты...
Вау. Она словно ребенок, который реально считает, что Санта-Клаус настоящий, а Соломон - это Гринч, который собирается украсть Рождество.
– Ты сказал про выходные...
Ее доброта
– И ты решила, что мы просто... заберем ее с собой домой?
Хаос уставилась на него, чувствуя себя виноватой и боясь признаться в этом. Она ответила небольшим кивком, и в ту же секунду Соломон вспомнил, что она по-прежнему была лишь в одном полотенце. Абсолютно голая под ним.
– Ты просто ангел, не так ли?
Она покачала головой, и это заставило Соломона усмехнуться и откинуться на спинку стула, склонив голову в ее сторону.
– Ты бы привела эту женщину домой?
Она медленно кивнула. Такая смелая.
– И ты хотела бы заботиться о ней? Всю ее оставшуюся жизнь?
Еще один кивок, на этот раз чуть более твердый, даже нетерпеливый. Боже, она святая.
Соломон слегка пожал плечами.
– Хорошо. Мы заберем ее домой с нами. Если они позволят нам сделать это, и если она сама захочет.
Радость в ее глазах заставила его член затвердеть, и она бросилась к нему, обнимая за шею, будто он только что разрешил ей принести домой бездомного щенка с улицы.
– Спасибо тебе, спасибо, - она поцеловала его, обхватив ладонями лицо, а он воспользовался моментом, чтобы стащить с нее полотенце, на что она резко замычала ему в рот.
Он обхватил ее подбородок одной рукой, не позволяя разорвать поцелуй, скользя пальцами другой по твердым вершинкам ее груди. Он с удовлетворением услышал стон, который она издала ему прямо в губы.
Прежде чем он смог придумать, как уговорить ее воплотить их маленькую фантазию, она уже оказалась между его ног, а ее губы жадно обхватили его член, всасывая его в бешенном ритме и заставляя головку ударяться о заднюю стенку напряженного горла с каждым ее быстрым движением.
У Соломона перехватило дыхание, и он вцепился в кресло, широко раздвигая ноги, пока она издавала резкие стоны.
Он запрокинул голову назад, сосредоточившись на том, что она делала. Так жарко и тесно. Ее зубы царапнули его уздечку, а язык щелкнул по головке, а затем еще одно сногсшибательное погружение в невозможное тугое тепло. Он зашипел, вращая бедрами, нарастающий жар заставлял его сходить с ума от голода.
– Соси, Боже, да, - выдохнул он. Она отвечала ему самыми сексуальными стонами, казалось, испытывая такую же жажду, как и он сам. Она раздвинула его бедра шире и нырнула вниз, чтобы пососать яички, сжимая его член в крепкой хватке. Она двигала рукой вверх и вниз быстрее, чем ртом. Ощущение ее губ и языка на его яйцах сводило его с ума еще больше. Он обхватил ее голову, желая снова почувствовать ее рот на члене.
– Соси его.
Она всхлипнула, повинуясь приказу, а Соломон обхватил свои яйца, приближаясь к тому финалу, который она так искусно устроила для него. Она уставилась на него своим пылающим сексуальным взглядом, и у него перехватило дыхание.