Основано на нереальных событиях
Шрифт:
– Я себя иногда так чувствую, будто прошлого совсем нет.
Он подошёл к ней, споткнувшись о лежавшую на полу цепь, встал рядом и стал думать о том, что там за мысли она нашла в этом сером лесу. М посмотрел на ее затылок, находившийся чуть ниже его лица, и отметил про себя, как приятны ему эти колкие и мягкие прикосновения ее волос на ветру. Они пахли по-детски.
– Это значит, что ты счастлива.
Она посмотрела вниз, чуть улыбнулась, будто увидела на полу кролика или котенка.
– Ну да. Счастлива. Хотя… Наверное не должна бы, учитывая, что это
– Хочешь – не хочешь, а оно есть.
Девушка посмотрела ещё раз на лес, а потом на М.
– Видишь эти домики?
М о них совсем не думал, но легко переключился с мыслей о ее запахе на мысли о тех точечных руинах, которые где-то совсем далеко, в лесу, пытались акцентировать на себе внимание своим тусклым белым цветом, среди пастельно-черных стволов и ветвей. Она продолжила.
– Мы в одном из таких с семьёй жили. Много лет назад. А я даже и не могу сказать, сколько времени прошло. Год или сто лет?
Кристина чуть закусила нижнюю пухленькую губу.
– Я помню только отрывками. Пса помню, черного бультерьера. Представляешь, мы жили с ним в одном помещении. Спал он на бордовом коврике, который, впрочем, потускнел и стал просто красным со временем. Мы этого пса так и звали – Пёс. Полы у нас были обшарпанные.. но гладкие, до сих пор слышу стук его когтей о доски. У нас было много одеял.. и много смертей. Пёс одним из первых помер, сорвался со склона на шоссе в горах. Вон там вроде бы.
Она протянула руку, указывая на гористые возвышения где-то очень далеко. Извилистая дорога читалась размыто.
– Я все не понимаю… Как он мог? Собаки ведь такие ловкие, они даже не спотыкаются.
– Ты потеряла кого-то из родных?
– Брата, маленького.
– Что с ним случилось?
Девушка с грустью опустила глаза, то ли улыбаясь, то ли кусая губы.
– Они так любили цветы. Мои родные. А я ходила с ними за цветами, потому что любила их, а не цветы. Я вообще боюсь растений, хотя только они нас и окружают. Посмотри на это… Разве в таком месте можно найти что-то красивое? Ничего кроме деревьев и травы. Но мы знали одного человека, у него был большой дом и маленькая душа, отец так о нем говорил. Этот человек выращивал подсолнухи у себя во дворе. Такой же дом, как у нас, выбеленные стены, черные глаза окон и осыпающаяся крыша. Но большой. Двор тоже был немаленький. Участок в лесу, огороженный забором.
– Он убил твоего брата?
– Нет, вовсе нет. Но, все же, он причастен к этому. Ведь мы воровали его цветы, не только подсолнухи. Были ещё какие-то, розовые. И пышные, прям как его седые волосы. Не понимаю, как он все это вырастил в таком гадком месте. Так, о чем же я… Да, мы воровали эти цветы, и он очень злился. И однажды мы пришли вновь, а забор другой. Металлические столбики, и проволока. Брат сразу же хотел перепрыгнуть через него, но только коснулся проволоки, его ударило током. Не хочу больше об этом.
– Давай решим, что прошлого и в самом деле нет. Или тебе приснилось все это.
– И то верно. Не могу исключить того, что я все это придумала.
– Мам.
Он не обнимал ее. Девушка стояла на расстоянии, а он замечтался о том, как держит ее в объятиях, тем более это было сейчас очень уместно. Хотел обнять и замечтался об этом. Но М не умел обниматься, ведь всякий, кого он обнимал, ощущал в лучшем случае – ничего, а в худшем – холод.
– Это Кассандра, – сказала девушка, обнимая светловолосое создание, которое прижималось к ее ногам и смотрело на М.
Тот улыбнулся Кассандре, как мог естественно и искренне. Эта девочка выглядела очень знакомой.
– А ты? Ты ведь Кристина? – спросил М.
Девушка запустила пальцы в волосы хлопающей ресницами Кассандры.
– Ну конечно, М. Я уверена. Ты М. Тоже видел сон?
– Я тебя видел. Видел в этом сне. Ты столько всего говорила, а я ни черта не запомнил. А наверное должен был. Помню ещё свою девушку. Вроде я заснул с ней вместе, но не помню, какая она. Что вообще происходит?
Кристина вздохнула.
– Ты утонул.
– Что ты имеешь ввиду?
– Я имею ввиду то, что ты утонул во сне. Такое редко бывает. Как видишь, людей здесь не много. Но вот с некоторыми неудачниками, вроде нас, это произошло.
– Что-то вроде сонного паралича?
Она опускала глаза то вниз, то поднимала наверх, словно брала правду из воздуха, а не из головы. Кристина будто хотела вспомнить то, чего не знала.
– Совсем нет, М, это не то. Мы заснули и попали в подсознание, как и все люди, а потом сновидение затянуло нас глубже, намного глубже, чем в подсознание. Мы в ментальном мире, если угодно. В мире, параллельном с реальным. Если не проснемся, то мы здесь очень на долго.
– А впрочем, это мои домыслы, – продолжила Кристина – все это я лишь слышала от других. Может быть они говорят правду, а может просто придумали ее для собственного успокоения.
Поезд проехал крутой поворот, и их троих чуть не повалило в хлам на полу, состоявший из веревок, брезента и мелких металлических предметов. Пейзаж начал крадучись меняться, словно не хотел становится другим. Небо засветилось чистотою, тучи лениво уходили. Колеса неумолимо стучали по рельсам и наматывали расстояние.
– Кристина, ведь не можем мы спать вечно.
– Нет конечно, но здесь нет ограничений. Завтра утром ты скорее всего будешь варить кофе со своей девушкой, в реальном мире, но сейчас… Сейчас ты обречен прожить целую жизнь здесь. Если не больше. И это не скажется на времени в реальности. Надеюсь.
М отвел решительный, но чуть рассеявшийся взгляд от лица Кристины, посмотрел на свои руки, потом на Кассандру. Та прикрывала кулачком губы, будто греясь о них, как о самое теплое, что могла найти. Она бросила серый светлый взгляд больших глаз на М, отметила про себя то, какой он непонятный, и опустила глаза на свою розовую кофту с капюшоном. М подошел к Кристине вплотную.