Основатель 1
Шрифт:
— Севара лентяйка! — не унималась Ольга. — Целыми днями слоняется без дела, а жить богато хочет! Я ни капли не сомневаюсь, что она украла, просто потому что могла!
— А на что мне их тут тратить, эти золотые? — вмешалась Севара, обвинение в лени её явно задело. — Тут кроме еды и купить-то нечего.
И это, как ни крути, чистая правда. Предметов роскоши в Весёлом пока не наблюдалось, ну, разве что можно выбрать у Рудася куски мяса получше Но раз Севара помогала ему убирать лавку, он, скорее всего, расплачивался с ней натурой, той же самой едой. В общем, картина
— Не знаю, как тут решали раньше, — начал я, хмуря брови и стараясь говорить веско и авторитетно, — но пока я здесь Владыка, действует простое правило: если обвиняете кого-то в преступлении, то должны быть доказательства. Нельзя основываться на догадках или предчувствиях, это несправедливо по отношению к Севаре.
— Ясное дело, лже-Избранник всегда на стороне ленивой и нечестивой молодёжи! — проскрежетала Ольга, с трудом поднимаясь на ноги. Она ткнула в мою сторону скрюченным пальцем. — Настоящий Владыка поступил бы по совести! По нашей совести!
С этими словами она вылетела из кабинета, ну, насколько быстро может вылететь разозлённая сгорбленная старуха, что-то бормоча себе под нос, осыпая проклятиями и меня, и Севару. Я посмотрел на оставшуюся девушку. Она выглядела искренне удивлённой моим решением.
— Испокон веков у нас так велось, что старшие скажут, тому и верят, — сказала Севара. — Спасибо, что не осудили меня огульно как Ольга.
— А как Вы думаете, что случилось с монетами? — спросил я.
— Да она, небось, сама их утром потратила, да забыла, — хмыкнула Севара, тоже поднимаясь. — Слушайте, Алексей Сергеевич, я понимаю, что моё мнение немногого стоит, но, по-моему, вы нормальный мужчина. Старшее поколение тут запугало, что Вы нас всех осудите и чуть ли не казните, а Вы… Вы поступили справедливо. Я обязательно расскажу об этом своим, они оценят.
И с этими словами она ушла по своим делам.
Первый Судебный процесс под моим руководством завершился. И, надо сказать, я чувствовал себя неплохо. Верил ли в невиновность Севары? Честно говоря, не на все сто процентов, уж больно самодовольно она себя вела. Но факт оставался фактом, доказательств нет ни за, ни против, а потому несправедливо заставлять Севару доказывать, что она не совершала преступления. Может быть, в этом мире не слыхали про презумпцию невиновности, но про неё знаю я.
По крайней мере моё решение, возможно, подтолкнёт Ольгу поискать реальные улики, если они существуют, а до тех пор мои руки связаны. Пока я у руля, никаких голословных обвинений терпеть не намерен, порядок должен быть во всем, даже в такой дыре, как Весёлое. Это вам не базар-вокзал.
К концу первой недели дела начали налаживаться. Из-за появления Мясной лавки и решения, вынесенного по закону, а не по сомнительным традициям, рейтинг удовлетворённости поднялся до минус десяти, что определённо радовало.
Моя популярность по-прежнему висела в минусе, но так как я стартовал с минус двадцати пяти, дела точно двинулись в гору.
Оставалось лишь преодолеть разрыв в несчастные десять баллов, и публичная расправа мне больше не грозила.
Я не винил людей за их неприятие
Любопытно, а местные и в самом деле реально попытаются меня убить? Не знаю, не знаю… В основном жители так реагировали из-за страха, что их деревня никогда не выкарабкается из нищеты, а моё правление загонит их в ещё более глубокую яму.
Если бы мои вековые традиции и устоявшиеся взгляды также бессердечно отвергли, я бы тоже самую малость взбесился.
Однако ситуация мало-помалу менялась.
Я проснулся ранним утром и обнаружил, что Наталья вернулась с посланием от Стеньки.
Поскольку Наталья числилась караванщиком, а не посыльным или гонцом, то есть не специалистом по переписке, ей пришлось остаться в Разино и добиваться аудиенции у местного босса.
Это заняло пару дней. Если бы я использовал возможность запустить процесс быстрее, то пришлось бы нанять посыльного, например с аутсорса, а мы пока не настолько богаты, чтобы тратить деньги на ещё одного специалиста.
Стенька не отказывалась от сотрудничества, предлагая натуральный обмен и выдвигая встречное предложение.
Их деревне, мол, мясо наше до лампочки, они в основном на своих крупах сидят, а мясо так, роскошь, баловство. Однако раз уж у нас его избыток, она готова совершить обмен на ресурсы, а не на золото. Они там, видишь ли, выращивают шелкопрядов, которых можно использовать для производства шёлка у нас. В обмен на десять единиц мяса еженедельно в течение шести недель она предлагала нам аж пятьсот этих самых шелкопрядов.
Целый стартовый капитал, можно сказать!
Хм, предложение интересное, даже очень. Из шёлка ведь можно спрясть нити, а это в итоге значит снять с моих селян мешки из дерюги и одеть их наконец в нормальную человеческую одежду. Плюс к тому, мы, скорее всего, сможем толкать готовую ткань другим деревням. А поскольку шёлк — товар категории «люкс», то можно поднять реально серьёзные деньги. Прям настоящий гешефт намечается. Я даже задумался, а не воссоздать ли здесь аналог Великого Шёлкового пути из истории моего мира? Вот это был бы номер, а?! Новый Шёлковый путь имени Морозова, версия два ноль. Звучит!
Разве не здорово?
Я взял писчие принадлежности и принялся за ответ, слава Богу, опыт написания писем у меня огромный. Для начала поблагодарил Стеньку за предложение, в любом случае хорошо, что она не отвергла сделку, а предложила что-то своё. Нельзя рубить инициативу на корню, а то в следующий раз вообще ничего не предложит. Написал, что подумаю над её несомненно блестящей идеей.
Наталью я попросил ответное письмо отвезти ближайшим же рейсом, чтобы послание не становилось отдельным делом, отнимающим у неё время.