Основная операция
Шрифт:
Пауза затягивалась, формально участковый инспектор лейтенант Хлынов выполнил свои обязанности и сделал все, что необходимо в подобных случаях. Если бы он был роботом, никто и никогда не смог бы обвинить его в нарушении установленных правил. Но лейтенант Хлынов являлся человеком разумным и обладал интуицией, чем давал роботу сто очков вперед. Он понимал, что проверка подозрительных лиц проведена поверхностно и если исполнять свои обязанности так, как положено, то надо довести ее до конца. Но, кроме интуиции, Хлынов имел чувство самосохранения и тем проигрывал роботу вчистую.
— Что столько смотришь,
— Давай паспорт, нам идти надо! — тон Волка стал требовательным.
В Москве постоянно проводятся рейды, операции и спецмероприятия по обезвреживанию преступных элементов. В них задействуются сотни единиц автотранспорта, компьютерные сети, новейшие средства радиосвязи. Считается, что, увеличив техническую оснащенность милиции, можно существенно снизить уровень преступности. На самом деле это не так. Главное — человеческий фактор, как формализованно обозначил родоначальник перестройки личностные качества каждого отдельного гражданина огромной страны.
Лейтенант Хлынов был обязан защитить Наташу Плотникову, да и множество других женщин и мужчин, чьи жизненные пути могли в недобрый час пересечься с узкими кривыми тропинками Волка и Дунды. Для этого не требовались дорогостоящие компьютеры, видеокамеры, телевизоры, скоростные импортные автомобили, радиотелефоны, новые служебные помещения, дополнительное финансирование и десятки других позиций ежегодных заявок МВД, неисполнением которых оправдывают низкую эффективность милицейской работы. Требовалось совсем другое: готовность рисковать жизнью и высокий профессионализм, делающий этот риск оправданным. Окажись на месте Хлынова майор Васильев, капитан Королев или начальник УРа из провинциального Тиходонска майор Коренев по прозвищу Лис — и в приключениях двух бандитов была бы поставлена точка.
Но лейтенанту Хлынову не приходилось участвовать в смертельных рукопашных схватках, он не умел ломать противнику руки и ноги, перебивать переносицы и шейные позвонки, вдребезги разбивать яйца, вырывать кадыки и другими способами калечить врага. Его этому никто не учил — считалось, что выданной участковому форменной одежды и папки с бланками протоколов вполне достаточно для наведения порядка на закрепленной территории. Жизнь опровергала такое предположение трупами застреленных, зарезанных, забитых ногами и подручными предметами представителей закона, но выводы из этого делали только сами участковые.
Хлынову было двадцать четыре года, и он не хотел умирать, а потому вложил затасканный паспорт Дунды в уверенно протянутую корявую ладонь. В данном конкретном случае человеческий фактор дал сбой.
— Зарегистрируйтесь как положено! — хрипло сказал участковый) но ответа не получил. Настрой у проверяемых изменился, и они уже не старались изображать законопослушных гостей столицы. Хлопнула дверь, и лейтенант остался в тамбуре один. Минут пять он простоял, прижавшись к холодной шершавой стене и безуспешно стараясь унять дрожь в коленях. Он пытался убедить себя, что испугался беспричинно, но
Волк и Дунда быстро шли по улице.
— Я ему уже хотел в висок дать, — нервно оглядываясь, говорил Дунда. — Но тогда пришлось бы совсем уходить…
— Он почувствовал, — процедил Волк. — Такое всегда чувствуют. И испугался.
— Пойдем выпьем где-нибудь. А через час вернемся. Она одна — все в цвет, — гнул свое Дунда. Ему явно хотелось довести задуманное до конца.
Немного успокоившись, Хлынов решил предупредить жиличку из двадцать седьмой квартиры и нажал кнопки домофона.
— Это ваш участковый, — произнес он в решетку переговорного устройства, когда Наташа откликнулась. — Тут приходили двое, спрашивали мужа…
— Он в командировке, — спокойно отозвалась женщина.
Хлынов замолчал. О чем ее предупреждать? Что мужем интересовались явные бандиты, недавно приехавшие из Чечни? Она испугается и спросит: почему же он их не задержал? Правильный вопрос, между прочим. И она может повторить его кому угодно. Можно нажить неприятности. А ведь ничего, собственно, не произошло. И он ее уже предупредил.
— Будьте осторожны, не открывайте дверь незнакомым людям, — дал традиционный совет лейтенант.
— Хорошо, спасибо.
Наташа отключила домофон. Она привыкла к подобным предостережениям и не воспринимала их всерьез. Сейчас ее беспокоило одно — чтобы участковый не встретил Виталия. Тот только что позвонил из машины, он уже близко. А тут нелегкая принесла милиционера!
Стол был сервирован полностью. Цыпленок безнадежно остыл, но она мгновенно разогрела его в микроволнушке. Потом озаботилась: не пропитали ли кухонные запахи волосы и одежду? Мыться и переодеваться времени не оставалось, а забивать аромат жареной курятины очередной порцией духов Наташа считала дурным тоном. Конец раздумьям положил звонок в дверь. Со всех ног она бросилась в прихожую. Щелкнул замок, и не успела она потянуть за ручку, как дверь распахнулась сама собой.
Короткий крик ужаса вырвался у Наташи: вместо Виталия в квартиру ворвался чеченец, чье лицо преследовало в ночных кошмарах. Следом ввинтился его соплеменник, с откровенно дегенеративной физиономией и застывшей похотливой улыбкой.
— Вы не прошли паспортный контроль республики Ичкерия, — официальным тоном сказал Волк и показал ее собственный паспорт. На миг в испуганном сознании мелькнула абсурдная мысль, что она действительно совершила правонарушение и «гвардейцы» на законном основании прибыли в Москву для разбирательства и наложения штрафа.
Но Дунда, воровато озираясь, запер оба замка и накинул цепочку. Эти действия никак не вязались с официальным разбирательством. Но поверить, что бандитский беспредел с такой легкостью перекинулся из дикой чеченской степи в самый главный город России, было невозможно.
— Что вам надо? — слабым голосом спросила она. Волк наслаждался беспомощностью женщины, мечущимся в голубых глазах страхом и своей безграничной властью. Не важно, что подвластным ему миром была лишь одна квартира, а боялся его только один человек. Важно то, что в этой квартире и с этим человеком он мог сделать все что угодно.