Основной инстинкт
Шрифт:
Вера вспомнила, как он лежал на полу со спущенными штанами и дрочил, не видя и не слыша ничего, и презрительно рассмеялась.
«Проститутка! – подумала она. – Напрасно ты презирал проституток, Седой! Вот одна из них и показала тебе, какое ты сам дерьмо! Ты остался ни с чем, старый козел!»
Смех все сильнее душил ее. Она вдруг поняла, что не может с ним справиться, плечи тряслись от конвульсий, грудь разрывали приступы истерического смеха. Ей самой собственный смех казался то бессмысленным, то зловещим, словно ночной хохот гиены в московском зоопарке, она слышала однажды, когда клиент
Верка испугалась и перестала смеяться.
Истерика, неожиданно овладевшая ею, насторожила. Ей нужно срочно попасть в Ховрино! Она уже на пределе, и вот-вот силы ее кончатся. Кровь из раны не перестает течь. Вера вдруг сразу почувствовала себя очень плохо и перепугалась, что потеряет слишком много крови и не сможет попасть в Ховрино, чтобы помочь Виктору. Надо было срочно добираться домой. Но сначала нужно было остановить кровь.
Вера ухватила подол платья левой рукой, вцепилась в него зубами и сильно рванула. Платье затрещало, и в руке у нее осталась широкая полоса материи. Платье стало намного короче. Вера вдруг сообразила, что трусов на ней нет, Седой, сволочь, снял.
«Ну и черт с ними! – подумала Вера. – Обойдусь без них!»
Она перетянула правую руку оторванным куском матери и вышла на Крымский Вал в надежде поймать машину. Руку она прятала за спину, чтобы не пугать водителей, и старалась держаться подальше от фонарей, чтобы ее разодранное снизу платье не сразу бросалось в глаза.
Она простояла минут двадцать, начав уже волноваться, что Седой очнется и отправится ее искать. Если черт занесет его на Крымский Вал, ей придется плохо. Второй раз ей от него уйти не удастся, это Вера очень хорошо понимала. Она уже еле стояла на ногах.
Наконец около нее затормозил старый «Москвич». Водитель высунулся в раскрытое окно и долго молча рассматривал растерзанную Верку.
– Чего уставился? – спросила она грубо, на деликатность уже сил не хватало. – Отвезешь?
– Хорошо тебя отделали! – ухмыльнулся водитель. – Куда едешь-то?
– В Ховрино, – мрачно ответила Вера. – Поедешь?
– Сколько платишь? – спросил он.
– А сколько ты хочешь? – ответила вопросом Вера, денег у нее не было с собой ни копейки.
– Полтинник и пару минетов, – снова ухмыльнулся водитель. – Один сейчас, второй – как приедем.
– Согласна! – кивнула она. – Сверни во двор.
Водитель загнал «Москвич» в ближайшую подворотню, метрах в тридцати впереди.
Когда Вера подошла к машине, он уже сидел с расстегнутыми брюками и торчащим кверху членом.
– Слушай, мне сейчас зубы выбили, – сказала Вера. – Давай вместо минета – раком? Хочешь?
– Пойдет! – сразу согласился водитель и вылез из машины.
Вера положила голову на капот и отставила зад, задрав платье. Остывший за вечер металл приятно холодил ее разгоряченный лоб. Водитель держал ее за ягодицы и дергался сзади. Вера абсолютно ничего не чувствовала… Она просто отдыхала, сколько
– Все, что ли? – спросила она, когда заметила, что толчки сзади прекратились. – Тогда поехали…
Водитель что-то бубнил всю дорогу, Верка его не слушала. Думать она тоже ни о чем не могла. Мысли спеклись в один большой комок, из которого торчали непонятные обрывки фраз. У некоторых не было начала, у других – конца. Единственная осмысленная и полностью понятная ей фраза состояла из одного слова: «Домой!»
Водитель подвез ее к дому, но отпускать, не получив свое, наотрез отказался. За деньгами он согласен был подняться в квартиру, но сначала, сказал он, в рот бери или раком вставай. Он не выпустил Верку из машины, а вновь отвез ее поближе к электричке, где стояла густая тень от деревьев, и, вытащив из машины, вновь поставил раком. На этот раз он пыхтел уже в два раза дольше и все не мог кончить. Вера начала терять терпение. Ее распирала злость.
Почему она должна платить всем, а ей не платит никто? Почему она отдает свое тело просто так, уже который раз за этот длиннющий, ужасный день? Карен, Седой, теперь этот любитель минетов… Когда же это все кончится, наконец?!
Вера выпрямилась и повернулась к водителю лицом.
– Ну? – сказал тот. – Ты чего? Я не кончил еще!
Верка молча опустилась на колени перед ним и обхватила губами его вяловатый член.
Водитель держал ее за голову и все наклонялся, стараясь дотянуться до груди.
«Ну, я тебе сейчас устрою, сволочь! Получишь и за себя, и за Седого!» – мелькнуло у нее в голове. Она сильно, до ломоты, стиснула зубы.
Вопль водителя разорвал ночную тишину Ховрина. Вера оттолкнула его от себя, и он упал рядом с машиной, продолжая вопить и хватаясь руками за едва не откушенный Веркой член.
«А зря! – подумала она. – Надо было откусить! Знал бы, сволочь!»
Она поплелась домой, слушая, как за спиной вопли водителя сменяются проклятьями и угрозами. Ей наплевать было на его угрозы. Куда ему сейчас! Он ходить-то нормально не сможет, корячиться будет, как корова на льду…
До квартиры она добралась уже из последних сил. Хорошо еще, ключ был в верхнем кармане платья, застегнутом на пуговицу. Что бы она делала, если бы потеряла ключ?! Верка этого вообще себе не представляла.
Она вошла в квартиру, заперла дверь и прежде всего пошла посмотреть, как Виктор.
Он спал, дышал ровно и спокойно. Вера положила руку ему на лоб, он был, как ей показалось, прохладным.
«Спи, Витенька! – подумала Вера. – Все будет хорошо. Я обязательно найду врача, и он тебе поможет. Ты снова станешь здоровым и сильным. Я с тобой, маленький мой! Все хорошо…»
Она подумала, что хорошо бы добраться до ванной, промыть рану на руке и забинтовать ее, но сил на это уже не было. Вера опустилась на кровать рядом с Виктором и тут же провалилась в черный колодец сна без сновидений.
На поверхность ее вытащил Виктор, который настойчиво теребил ее за плечо, пока она не проснулась.
– Что за хреновина? – спросил он сразу же, едва она открыла глаза. – Ты меня вытащила?
Вера смотрела на него мутным спросонья взглядом и соображала, что ему ответить.