Основы истинной науки - Книга 3-я СУЩНОСТЬ ЖИЗНИ. И. А. Карышев

Карышев Иван Александрович

Живя в своём материальном теле с самого рождения до самой смерти, человек воображает себе, что и все другие существа делают то же самое, что все они одинаково крепко прикованы к своему телу и никогда и ни при каких обстоятельствах не могут его покинуть, если, конечно, не умрут. Люди совершенно забывают, что есть даже между ними созерцатели, которые временно покидают своё тело и витают душой по земле и по всей вселенной сохраняют в своей памяти всё виденное и слышанное ими и затем входят обратно в своё тело. Каждый человек каждую ночь делает то же самое, что и эти созерцатели. Когда тело наше безмятежно покоится во сне, то душа свободная, как всякий дух, витает беспрепятственно в областях заоблачных. Вся разница лишь в том, что созерцатели помнят свои ночные путешествия и, главным образом, всё их искусство и заключается лишь в том, что они способны удерживать в бодрственной памяти впечатления ночи. От нас же Бог отнял эту способность, и мы ничего не помним о наших ночных

путешествиях; но, сойдя за гроб, мы увидим все знакомые места, которые посещали еженощно, увидим тех же умерших приятелей, с которыми еженощно говорили и советовались и будем крайне удивлены, когда узнаем, что жизнь в материальном теле не мешала нам не разрывать связи с духовным миром. Если бы память ночных скитаний наших не была бы отнята Богом, то стоило бы только нам заснуть, чтобы уже созерцать духовный и другие миры вселенной. Так, по крайней мере, и у нас на земле делают и теперь факиры, брамины, ламайцы и малайские созерцатели, так заставляем и мы рассказывать сомнамбулам о своих впечатлениях, которые она извлекает из духовного мира.

Дело в том, что все существа, достигшие известной степени совершенства, имеют два тела, одно видимое всеми, другое - невидимое для всех существ, стоящих ниже их развитием. Они по произволу могут принимать и то и другое тело. Для существ же, стоящих выше их совершенством своей святости, оба тела одинаково видны и от них они не имеют возможности скрыться. Исключения из этого делают только те существа низших планет, которые при появлении на свет должны перейти через акт рождения от подобного им существа. От этих грубо материальных существ, к каким принадлежим и мы, грешные люди земли, сокрыты все существа всех миров и те, которые грубее нас и те, которые более эфирны, чем мы. Мы имеем возможность видеть только то, что состоит из нашей материи. Если же люди земли и видят иногда людей из загробного мира или жителей небес, то видят их не иначе, как каждый раз с соизволения на то Божия только в их видимых телах.

Какими именно видят высшие существа низших в их невидимом теле - никто рассказать человеку не может, ибо В него нет ни чувств соответствующих, ни слов в лексиконе. Можно сказать только одно, что облик человеческий остаётся и в нём, но облик этот служить только канвой, по которой распределяются все качества и способности существа, все его старания, все намерения и каждый совершенный им поступок может быть прочтен на нём. Высший дух, видя низшего, видит по первому взгляду всю историю прожитой им жизни, какие пороки ухудшали его, какие добродетели возвышали. Одним словом, самый вид существа есть раскрытая книга судеб, по которой проницательный взор высших небесных сил читает всё прошлое, всё настоящее и всё будущее.

Шестое сходство есть условия и обстановка жизни всех духовноразумных существ вселенной, не исключая и обитателей планет небесных сил.

Очевидцы рая и все тайнозрители, сподоблявшиеся когда-либо видеть обители блаженных существ, сообщают о необыкновенных и совершенно не поддающихся никакому описанию на человеческом языке, красотах их. Они говорят, что, находясь в сферах жизни материи высших разрешений, они встречали массу знакомых им предметов, подобных тем, которые составляют обстановку и нашей земной жизни; но, что все эти предметы невыразимо лучше и изящнее. Они сообщают, что сами чувствовали себя почти также, как на земле; т.е. ощущали своё тело, сознавали, что они ходят по почве, что окружены реальной материальной средой, могли даже осязать виденные ими предметы, совершенно так же, как и на земле. Они видели в раю: сады ни с чем не сравнимой красоты, с обильной и самой великолепной растительностью; деревья, покрытые и цветами и плодами; видели роскошнейших птиц, поющих на деревьях; чудеснейшие дорожки, разделанные между цветниками, в которых обилие, разнообразие и красота цветов превосходит всё, что может себе представить самое пылкое человеческое воображение; они видели реку, протекающую по среди рая; видели великолепнейшие беседки, дома, дворцы, башни и всевозможные самые дивные сооружения; видели счастливых существ, обитающих рай в виде людей; видели их собрания, их школы и присутствовали даже на проповедях и поучениях, производящихся при многочисленнейшем стечении народа, особыми проповедниками из ещё более возвышенных существ, в особых Божьих домах, (как их называют блаженные существа), великолепие которых превосходить все остальные их сооружения.

Подобное описание жизни существ в блаженных сферах возбуждает постоянно недоверие в людях. Они почему-то непременно хотят, чтобы жизнь небожителей ни в чём не походила бы на нашу земную.

– Не могут счастливые обитатели рая, говорят обыкновенно скептики, жить так, как живём мы. Их жизнь ни в чём не может быть подобна нашей.

– Почему же так? Как рисуете вы, в своём воображении, их жизнь?

– Это не дано нам знать; но всяком случае, они существа духовные и жизнь их должна быть чисто отвлечённой.

– Но как представляете вы себе эту отвлечённую жизнь? Разве может быть жизнь отвлечённая?

Всегда можно описать жизнь существа, ибо для него самого его собственная жизнь должна непременно быть реальна и действительна. Он живёт и действует оба эти акта вполне реальны и нельзя себе представить, чтобы существо могло жить отвлечённой жизнью - в пространстве и в небытии; - это не была бы жизнь.

– Ничего не знаю, но не может дух жить так, как живёт человек.

И нет возможности внушит людям, что нет резкой грани, отделяющей жизнь одних людей от других, как нет резкой грани между добром и злом, и что слова: «дух» и «человек» в этом случае употреблены неправильно, вместо слов: «видимые» нами и «не видимые» люди.

Нам, людям земли, действительно не дано видеть и ощущать загробного мира; но ведь это до той лишь поры, пока мы находимся в нашей грубо материальной оболочке. Но тайнозрители, чтобы иметь возможность посетить загробный мир и обители блаженных существ, покидали своё материальное тело на земле и посещали его одной душой своей, облеченной в астральную оболочку, которая имеет все свойства, качества и способности высших сфер жизни, они ясно и точно приносят нам описание жизни небожителей.

Говоря, что жизнь на высших сферах жизни должна быть духовна и отвлечённа, люди решительно не уясняют себе, что говорят; ибо в каждом существе духовна лишь одна душа его; она одна в человеке есть чистая отвлечённость. Но эта чистая отвлечённость одна немыслима, и как бы она ни была чиста и свята, она всегда облечена в материальную оболочку. Она может быть разрежена до бесконечности, но всё же она материальна.

Мы привыкли к своему грубому телу и называем все тела более лёгкие и невидимые нам - духом. Но правильно ли это? Наше земное тело весит 4 пуда; такое же точно тело у жителя Марса весит 25 фунтов, у жителя Юпитера 12 фунтов, на Сатурне 1 1/2фунта, на Уране 5 золотников, на Нептуне 2 золотника. Но эта лёгкость тел не даёт нам право называть их духовными телами, ибо во 1) эти тела обладают всеми качествами и свойствами материи, и не имеют ни одного из тех качеств, которые мы приписывали духу или чистой отвлечённости; а во 2) жители Нептуна чувствуют, сознают и ощущают своё тело совершенно так же, как чувствуем, сознаем и ощущаем мы своё тело: живут они в среде во всём соответствующей разрежённости их тела, а следовательно, производящей на них совершенно такое же впечатление, как и наша земная среда, производит на нас, ибо соотношение материй одинаково. Несомненно, что житель Нептуна чувствует оболочку своего тела много легче, чем мы её чувствуем; она меньше стесняет и удручает его; он находится в меньшей зависимости от неё - но всё это не составляет ещё причины исключать эту материю из числа материй и называть её духом. Положим, что действительно воображению нашему трудно представить такую большую разрежённость материи, ибо тело человека, сделанное из нашего воздуха, весило бы уже 30 золотников, а не 2, тем не менее тело существ Нептуна ещё не составляет предела разрежённости, ибо кометы в 400 миллионов раз разрежённее земной материи, и тело жителя кометы в 15.000 раз легче, чем тело жителя Нептуна и всё же никто и не подумает причислять кометы к области духовной.

Независимо от этого разрежения материи, есть ещё причина, которая ставит обитателей блаженных планет в полную независимость от всякой материи и окончательно парализует всё влияние, которое оказывает на них тело и окружающая их среда - это их святость или духовная сила их чистого существа. Святые помыслы их, возвышающиеся постоянно к Богу и стремящиеся к выполнению предначертаний Божиих до того сильны, что поглощают всю деятельность их. Они до того безраздельно увлечены жизнью в Боге, в правде, в любви, в помощи другим, что их собственные ощущения себя, их личные потребности и сознание материальности организма, становятся далеко на второй план и нисколько не тревожат и не озабочивают их.

Наши земные тайнозрители, не обладая столь высоким пониманием смысла жизни, могут наблюдать одни внешние бытовые проявления её и это всегда особенно интересует их, ибо они, пребывая за гробом временно, не успевают отстать от своей земной привычки анализировать жизнь с её физической и видимой стороны, которая оказывается во многом аналогична с нашей земной; по крайней мере, имеет, приблизительно, те же жизненные атрибуты и тот же строй.

Иначе и быть не может; всё земное должно иметь свой первообраз в небесном, и всё небесное должно быть несказанно выше, святей, премудрее, но во многом подобно земному. Чтобы сделать человека наследником царства небесного, необходимо непосредственным рядом жизней обучать и подготовлять его именно к той жизни, которая будет со временем его уделом, а не к какой-либо другой, которую он никогда со временем не встретит. Не мог Господь Бог, в самом деле, держаться той же системы образования, какая практикуется у нас на земле. Только ограниченное человечество может, для того чтобы сделать нас порядочными людьми, хорошими гражданами и лучше научить добродетельной жизни - учить, главным образом свою молодежь латыни и греческому языку, т.е. тому именно, что ровно ни на что для жизни не нужно, и с чем она в жизни никогда не встретится.