Основы криминалистики. Курс лекций
Шрифт:
Другие полагают, что тактический прием (в следственной тактике) есть «научно обоснованная рекомендация о наиболее оптимальном поведении, способе действия следователя, разработанном с учетом типичных ситуаций производства следственных действий в целях создания эффективных условий подготовки, организации выявления, собирания и оценки доказательственной информации» [147] .
Вторая точка зрения мне представляется неубедительной. При таком подходе, в сущности, ставится знак равенства между двумя криминалистическими категориями – приемом и рекомендацией. О том, что это неверно, свидетельствует хотя бы элементарный синонимический анализ этих понятий: термин «прием» обозначает способ действия, «рекомендация» – совет (см.:
Криминалистическая тактика обосновала сейчас уже аксиоматичное положение о том, что успех допроса зависит от наличия психологического контакта между следователем и допрашиваемым. Установление его – тактический прием. Однако при расследовании преступлений различных видов, при взаимодействии с лицами различных социально-психологических характеристик (несовершеннолетними, ранее судимыми и т. п.) реализация этого приема имеет серьезные особенности. Советы, как в тех или иных условиях устанавливать психологический контакт с допрашиваемым, и составляют содержание соответствующих тактических рекомендаций.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление и рассмотреть сущность такой криминалистической категории, как следственная ситуация. Преимущественно именно к ним разрабатываются все тактические средства, ибо вся тактическая деятельность по исследованию преступлений – деятельность ситуационная. Тем более это представляется необходимым в связи с тем, что проблемы сущности и классификаций следственных ситуаций весьма неоднозначно трактуются в криминалистической литературе.
По мнению многих, можно сказать большинства, ученых, следственная ситуация – это обстановка расследования конкретного преступления. Так, Р.С. Белкин в «Курсе криминалистики» (т. 3, с. 129) понимает под ней «конкретную обстановку, в которой действует следователь и иные субъекты, участвующие в доказывании, и в которой протекает конкретный акт расследования». На этой же позиции стоят и авторы первого учебника криминалистики независимого Казахстана (так он проанонсирован на обложке работы): следственная ситуация, полагают они, «существующая в данный момент реальности, те условия, в которых действует следователь» [148] .
С такой трактовкой следственной ситуации, на мой взгляд, нельзя согласиться. Основной просчет авторов, придерживающихся этой концепции, состоит, думается, в том, что они не делают различий между ситуацией (обстановкой) расследования конкретного преступления конкретным следователем и следственной ситуацией как категорией науки криминалистики.
При понимании следственной ситуации как обстановки, обусловливающей – осложняющей или облегчающей – расследование конкретного преступления, в ее структуру неизбежно вовлекаются личность конкретного следователя, а также технические, организационные и другие возможности, силы и средства, которыми конкретный следователь в каждом конкретном случае располагает при осуществлении расследования.
И поэтому одна и та же обстановка расследования конкретного преступления каждому из следователей может показаться различной и оценена может быть неодинаково. Это зависит от многочисленных факторов: опыта следователя, его интеллектуальных, психологических и эмоциональных особенностей, специализации его на расследовании преступлений отдельных видов, даже, может быть, от пола следователя. В каждом конкретном случае следователь располагает различной и материальной, и организационной базой для расследования. И если в этой связи понимать ситуацию расследования как следственную
По моему убеждению, следственная ситуация как категория науки криминалистики есть не что иное, как модель типичных ситуаций расследования [149] . И, как любая модель, следственная ситуация в таком ее понимании охватывает, ограничивает себя лишь наиболее значимыми, наиболее типичными свойствами и признаками. И применительно к таким моделям создаются все криминалистические, в том числе тактические, средства.
Есть множество классификаций следственных ситуаций (Р.С. Белкина, В.К. Гавло, Л.Я. Драпкина и др.). В рамках настоящей лекции я не вижу необходимости в их подробном анализе, лишь скажу, что в определенной степени мое мнение по этой проблеме изложено в работах «Конфликтные ситуации на предварительном следствии» (Воронеж, 1984) и «Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него» (М., 2008).
Хотелось бы лишь обратить внимание на следующий момент, недостаточно учитываемый в известных мне исследованиях проблем следственных ситуаций. Основания конструирования следственных ситуаций различаются в зависимости от того, в каких целях – тактических или методических – это конструирование производится (о следственных ситуациях с позиций криминалистической методики речь пойдет в соответствующей лекции).
С позиций следственной тактики наиболее значимы следственные ситуации, в основу классификации которых положено отношение субъекта взаимодействия следователя к имеющейся у данного субъекта и искомой следователем информации. По этому основанию можно выделить четыре следующие ситуации:
• субъект обладает искомой следователем информацией, адекватно ее воспринял, желает и может так же адекватно воспроизвести ее следователю;
• субъект обладает искомой следователем информацией, но воспринял ее и (или) передает следователю с неумышленными искажениями;
• субъект обладает искомой следователем информацией, но умышленно ее скрывает или искажает;
• субъект не обладает требуемой следователю информацией, но последний считает, что субъект ее по тем или иным причинам скрывает.
Несколько иные основания обусловливают возникновение той или иной ситуации в адвокатской тактике (по аналогии со следственными ситуациями их можно именовать защитными). К ним можно отнести два их структурообразующих фактора: отношение подзащитного к сущности предъявленного ему обвинения (возникшего в отношении его подозрения) в совершении преступления; наличие доказательств, изобличающих подзащитного в совершении инкриминируемого ему деяния, и степень информированности о них защитника.
С этих позиций можно выделить следующие защитные ситуации:
1) подзащитный признает свою вину в совершении вмененного ему преступления, и в деле имеются достаточные доказательства, объективно подтверждающие его признание;
2) подзащитный виновным себя признает, однако доказательств, объективно подтверждающих его признание, в деле не имеется;
3) подзащитный виновным себя не признает, а совокупность имеющихся доказательств, на взгляд адвоката, недостаточна для признания его виновным;
4) подзащитный виновным себя не признает, однако он, по мнению защитника, изобличается имеющимися доказательствами, и их совокупность достаточна для признания его виновным в совершении преступления (подробно обоснование этой классификации изложено мной в работах, рекомендованных для изучения этой темы).